Схватив за вырез платья, создание в черном рвануло меня к себе. И я, издав еще один вопль, пролетела сквозь серебристую гладь.
Помню, как сквозь густой туман, волокли по черному мраморному полу. А потом милосердная тьма беспамятства накрыла мой разум.
Глава 2. Радгар
Если бы Кот мог говорить он сказал, что я придурок.Ir
Предположим, так оно и есть. Потому что просрасть все свое имущество и титул ради юбки мог только идиот.
Я это понимаю. Он это понимает.
Итог – я тот самый идиот.
Вот уже двести лет своего заточения анализирую причинно-следственную связь своих злоключений.
Сначала я винил себя.
Потом брата.
И, где-то на сто двадцать втором году, до меня снизошло озарение:
Все зло от женщин!
Мой всемогущий папаша кесарь Дахор свято чтит традиции патриархата в нашем государстве, а на деле получается, что миром правят бабы. Что во дворце кесаря, что здесь в тишине и глуши Полесья.
Жадные, лживые и лицемерные создания!
Это тоже понял не сразу. Только когда попал к карге Варге в услужение. Злобная старая ведьма та еще затейница на каверзы…была…
Именно поэтому сегодня я целый лень радуюсь тому, что никто не выедает мне мозг, а Кот нервно косится в мою сторону, вероятно, думая, что я совсем сбрендил.
Во дворе всегда много работы. Дрова поколоть. За ведьмиными гусями помет с порога соскрести. Злобные, наглые твари. Не знаю, для чего их старуха держала, но теперь-то я их быстро оприходую на наваристую похлебку.
Гуси, словно почуяв, что я задумал недоброе, бочком-бочком, шустро перебирая лапами, помчали прятаться.
Я в ответ только злобно оскалился. Ничего, пожрать захотят - приползут как миленькие. А там их казан поджидает. Зря я, что ли его полдня от копоти драил? Все же Варга была жуткая свинья. Упокой бездна ее мерзопакостную сущность!
- Мяу, - Кот горестно покачал головой и постучал лапой по голове.
Не по моей, разумеется.
- Что? – пожал плечами в ответ, - У нас сегодня праздник! Сейчас разграбим старухин подвал, пойдем в гости к Федоту, а потом можно и станцевать на старухиной могиле. Не хочешь? Значит, нам больше достанется!
Кот снова картинно закатил глаза, повернулся задницей ко мне и, распушив полосатый хвост, вальяжно пошел в сторону деревни.
Мол, не больно-то и надо было.
По кошкам поперся зараза такая…
Как я дожил до того, что завидую коту?
Долго ли умеючи, особенно, когда по глупости и молодости все мозги в штаны опускаются.
То ли от досады, то ли от работы потянуло левое плечо и печать, как-то по-особенному зачесалась.
После смерти Варги внутри теплилась надежда, что печать спадет и освободит меня, но…ничего собственно не изменилось. Я так же привязан к этому месту, к этому дому. С той лишь разницей, что теперь нет смердящей сумасшедшей хозяйки. Последнее наверняка не надолго. Служба магического контроля быстро вычислит оставшийся без надзора участок и направит сюда на службу другую ведьму. Мне остается только надеяться, что она будет не хуже Варги. Хотя, казалось бы, куда уж хуже-то?
Собственные мысли вызывают раздражение.
Я быстро мою руки в кадке с водой и перед тем, как смыть пот с лица, вглядываюсь в свое отражение.
Да…Радгар…
Как ты дожил до такой жизни, что побухать в свое удовольствие с презренным низшим для тебя в радость стало?
Этот вопрос я задаю себе почти постоянно с того дня, как меня заточили в глухом Полесье, словно в тюрьме. Посадили могущественного демона на цепь, будто собаку.
Временами я слишком много думаю, о своей унизительной участи домового, напитывая себя яростью, злобой и придумывая изощренные планы мести, после того, как смогу освободиться.
Мой старший брат Велес далеко не тот простодушный дурак, каким периодически прикидывается. Когда они с отцом и еще двумя десятками магов накладывали печать, он подсуетился, чтобы она продержалась не одно тысячелетие. Надеется, что к этому сроку я вконец выживу из ума, и демоническая сущность развеется в бездну.
Пока прошло двести лет. Я не сломался, в своем уме и здравой памяти. И понимание, что от смерти меня отделяет еще восемьсот мучительных лет, заставляет быстрее шевелить мозгами в поисках выхода.
В доме ведьмы Варги, как всегда царит бардак. Брезгую ковыряться в ее вонючих тряпках, но, видимо, все же придется себя пересилить и завтра потратить те крохи силы, что у меня накопились на уборку в избе.