— Шарик, не нагнетай, — недовольно сказал я. Магия ванны уже закончилась, и я столкнулся с суровой реальностью этого мира, где полотенца были жесткими и плохо впитывали влагу. — Прежде чем пропасть, они наверняка что-то делали для донны Сильвии, за что их и упокоили.
— Есть такое, — согласился он. — Время, конечно, у тебя есть, так потрать его с толком.
Я немного обсох и только после этого полез на крышу башни. Дело двигалось уже к вечеру, но от этого все казалось только четче, что для нанесения реперных точек сигнальной сети удобнее. Главным было не определить эти точки, а именно к ним отправить связку Слово-Жест-Поток, удерживая все остальные точки, чтобы конечным заклинанием связать их все в одну сеть. Тогда получается что-то вроде паутины, прикосновение к любой ниточке которой вызывает у паука желание пойти проверить, что же там случилось.
— И придраться не к чему, — недовольно буркнул Шарик, молча просидевший весь процесс у меня на плече. — Даже ограничение по размеру не забыл выставить.
— Как я мог забыть? Мне бы тогда пришлось переделывать, а я рассчитываю остаток вечера провести спокойно.
— Мне бы твоя уверенность в спокойствии.
Шарик спрыгнул с плеча, а потом открыл для себя телепорт. Наверняка на кухню. В последнее время он конкретно обленился, потому что начал толстеть. Придется поговорить и с ним, и с Хосефой о необходимости диеты для моего питомца. А то если так пойдет дело дальше, станет он весить, как камия.
К тому времени, как я спустился на кухню, там уже был накрыт стол, за которым сидел Серхио. За еду он не принимался, ожидал меня. В город сегодня он уехал после обеда, после чего мы с ним не виделись. Думаю, если бы было что-то важное, он бы ко мне подошел сам, но я решил уточнить:
— Есть что-то интересное?
— По нашим делам — нет — ответил он. — А так слухи ходят, что видели гравидийцев.
— А как те, кто видели, определили, что именно гравидийцы? — искренне удивился я.
Потому что, насколько я успел узнать, между жителями Гравиды и Мибии не было особой разницы ни во внешности, ни в языке, ни в манере одеваться. А в приграничном городе произношение наверняка было близким к соседям.
— Так понятно же, — вмешалась в разговор Хосефа, выставляющая перед нами тарелки. — При оружии те были, и видели их за городом.
— А почему они не могут принадлежать к какой-нибудь местной банде?
— Ой, дон Алехандро, вас извиняет только возраст, — ехидно сказала Хосефа. — Разве в Дахене своих не признали бы? А пришлых у нас угомонили бы быстро, по лесам им долго прятаться не удалось бы. Гравидийцы же зайдут ненадолго, сделают свои дела и опять уйдут к себе, поэтому на них особо внимания не обращают.
Из ее слов следовало, что своих бандитов в Дахене знали в лицо. Странные бандиты, о которых были в курсе все соседи. Но с таким алькальдом это неудивительно.
— А пограничники?
— Ой, дон Алехандро, да не будут они гравидийцев искать. Сделают вид, что это слухи и ничего не было. Ежели те шуметь не будут, так власти и не узнают, что чужаки у нас были.
— И часто здесь чужаки шарятся?
— Когда как. Обычно появляются, ежели кого сопроводить нужно на другую сторону из важных донов, скрывающихся от правосудия, потому что неважные сами проходят с нашими контрабандистами. Но сейчас в Дахене посторонних высокородных нет…
Она сделала такую загадочную физиономию, как будто мы с Серхио должны были догадаться сами, кто собирается на ту сторону. Причем Хосефа явно намекала на донну Сильвию, что делало намек несостоятельным: не поверю, что эта донна станет так рисковать и собой, и своей репутацией.
— Сеньор Франко говорил, что какой-то важный тип приезжает, — припомнил Серхио.
— Тогда наверняка его и ждут, — разочарованно заключила Хосефа.
— А зачем важному типу, о приезде которого наверняка знает вся Дахена, тайком перебираться через границу? — удивился я.
— Может, он с придурью? — предположила Хосефа. — У благородных донов это часто бывает. И главное — заразно это. Стоит благородным стать — и вся придурь расцветает пышным цветом.
— Какое тебе дело, Хандро, до придурочных донов? — проворчал Шарик. — Главное то, что гравидийцы точно не по нашу душу.
Глава 31
Утром на пробежке я убедился в том, что моя сигнализация работает. Причем в чародейском плане она вообще не была видна — слишком тонкими оказались нити. Когда я поделился своим наблюдением с Шариком, тот сразу опустил меня на землю, заявив, что есть чары, усиливающие чародейское зрение, и вот под ними моя сигнальная паутина будет сиять как праздничная иллюминация. Правда, потом он немного подсластил пилюлю, заявив, что чары эти знают немногие, а те, кто знают, ни в жизнь не польстятся на грабеж моей нищей башни.