Исабель понаблюдала за ним, а потом шепотом поинтересовалась у меня, не пострадает ли ее отец от столь увлеченного спасателя. Нет, в компетенции Оливареса она не сомневалась, только в том, что он сможет точно определить кто свой, а кто чужой. Но я ее уверил, что Оливарес хоть и стар, но из мозгов не выжил. Не могу сказать, что Исабель этим удалось успокоить — посматривала на Оливареса она все также озабоченно, а потом попыталась намекнуть, что в спасательной команде столь дряхлые участники не нужны.
— Скажи ей о предчувствии, а то не успокоится, — проворчал ками.
Я последовал его совету, и самое удивительно — он помог.
— Наверное, Благословение работает, — задумчиво сказала Исабель. — У меня этого нет, только чувство, что отца надо вытаскивать как можно скорее. Но дон Оливарес со мной и не связан.
— Ты что-то понял? — уточнил я у Шарика.
— А что тут понимать? С Серхио ты связан клятвой служения с его стороны, с Оливаресом — ученической, поэтому чувствуешь их как свой актив, — пояснил ками. — А она ни с кем, кроме тебя, тут не связана. Значит, Благословение ей указать не может, кто полезен.
Оливарес закончил с проклятиями быстро. Не знаю, сколько он их заготовил, но со стороны казалось, что в руках у него комок шевелящейся тьмы. Надеюсь, он не здесь сработает. Внутри что-то зудело, усиливаясь с каждым мгновением. Похоже, нужно не просто торопиться, а очень.
— Все готовы? — спросил я, давая каждому возможность доложить, если что не так. Поскольку все ограничились короткими кивками, я продолжил: — Начинаем. Исабель, мне нужно взять вас за плечи, а вам — настроиться на вашего отца, чтобы через вас я смог открыть портал к нему.
Она сцепила руки и закрыла глаза, и я счел это и за согласие, и за начало настройки. Держать ее за плечи оказалось столь приятно, что я поначалу даже выпал из делового настроя, опомнился, только когда Шарик нетерпеливо стукнул меня по плечу. После того как пошла настройка из головы разом вылетели все посторонние мысли, потому что хоть ками и предупредил, что будет тянуть энергию для настройки напрямую из меня и что это будет больно, но забыл упомянуть о том, что это будет очень больно. Настолько больно, что я еле удерживался от того, чтобы не заорать.
Закончилось все разом, и перед нами оказалось окошко портала, ведущего прямиком в камеру герцога Болуарте. Несмотря на то что камера должна была быть одиночной, в ней наблюдалось активная деятельность. Двое пытались придушить третьего, чему тот сопротивлялся изо всех сил, надо признать, немаленьких. Болуарте оказался крупным мужчиной с хорошо тренированным телом. Но и противники ему достались немелкие, а главное — удавка на шее уже перекрывала дыхание, лишая отца Исабель так необходимого ему кислорода. Почему я был так уверен, что душат именно дона Болуарте? Очень просто: на нем была богатая одежда, в то время как остальные двое носили форменную не лучшего качества.
Исабель молча рванула отцу на помощь, но я ее оттер в сторону и совершенно неблагородно заколол одного из нападавших в спину, второго заколол мгновенно сориентировавшийся Серхио, Исабель разрезала удавку на шее отца, после чего мы подхватили отчаянно сопротивляющегося Болуарте, который так и не сообразил, что ситуация изменилась, и забросили его в портал.
Оливарес радостно скинул в камеру черноту с рук, а я закрыл портал и облегченно шлепнулся на пол. Времени само действие заняло меньше минуты, но силы вытянуло, как полноценная битва.
— Папа, все закончилось! — повисла Исабель у отца на шее.
Тот придерживал ее одной рукой, а второй нашаривая на боку отсутствующее оружие. Не было похоже, что он согласен с дочерью. Казалось, он прикидывает: не опаснее ли спасители тех, кто только что почти его убил.
— Вы кто? — хрипло спросил он, с трудом выталкивая из себя слова. На его шее наливалась краснотой полоса от удавки, она притягивала взгляд даже сильнее, чем его жесткое лицо привыкшего повелевать человека.
— Дон Контрерас и его команда, — Исабель сказала это так, что я на миг почувствовал себя Тимуром, совершающим хорошие поступки исключительно по велению души и не рассчитывая на благодарность.
— Первый раз слышу, — буркнул Болуарте, продолжая нас неприязненно разглядывать нас всех.
— Но не последний, — подал голос и я. — Всевышний нас с вашей дочерью благословил и на ваше спасение, и на счастливый брак.
Точно, одно действие мы выполнили, а значит метка должна была уйти. Я проверил — но нет, фигушки: как было их три (я сдвоенную ученическую считал за одну), так и осталось.