Фуэнтес забормотала что-то неразборчивое, но очень злобное. Или радостное? В ее нынешнем исполнении эти эмоции были сложно различимы, а радоваться она вполне могла, рассчитывая на то, что я открою калитку, чтобы выставить ее из некромантского рая. Но это она зря надеялась, поскольку я, не открывая калитки, отправлю ее в настоящий некромантский рай, не чета этому. Или ад — это уж как Всевышний распорядится.
Задерживаться у кладбища мы не стали, пошли сразу на поляну для поединков. В этот раз пешком, без привлечения кого-либо или чего-либо. Фуэнтес и Мурильо трясли кулаками нам вслед, сколько я их мог видеть. Кулаки не впечатляли — у обоих они были нынче тощие и больше напоминавшие высушенный до изумления инжир, он же фига, чем оружие устрашения. Сила Фуэнтес была не в кулаках и даже не в умении ими пользоваться, а в некромантских чарах и силе, которую она в них могла влить.
Вернувшись на поляну, я открыл вход в Убежище, куда мы втроем и зашли. Правда, порталист не особо уверенно себя почувствовал, столкнувшись с близкими ему чарами, которые намного превосходят его собственные. Чтобы окончательно его не добивать, я не стал упоминать, что с помощью этой штуки можно переместиться в любую часть мира. Правда, жрало это удовольствие столько, что нужного количества энергии мы никак не могли накопить, потому что постоянно тратили то на одно открывание на поляну, то на другое. А кроме того, Убежище хоть и тянуло энергии понемногу со всех чародеев, но основным донором был я, а с других — так, тянулось понемногу, чтобы для них это было не особо заметно. А я в последнее время носился то к Уларио, то к кладбищу, в Убежище не сидел.
В гостиной обнаружился только Оливарес, который старательно похрапывал на диванчике, готовясь меня наставлять в непростом деле проклятийника. Как я давно догадался, самым сложным там было умение спать в любое время и при любых условиях. Но сегодня Оливаресу выспаться не удастся.
Я отправил Серхио на поиски Болуарте. Хотя чего его тут искать? Комнаты все обойти за минуту можно. А сам я потряс за плечо Оливареса.
— Дон Уго, просыпайтесь. Серхио добыл все нужное. А еще вам пришли письма. Не проснетесь — будете читать вторым, а то и третьим.
— Ну ладно вторым, — недовольно сказал он, приподнимаясь и зевая, — но третьим-то откуда? Что за странная система исчисления?
— Почему странная? Вы кого не берете в расчет? Меня или дона Болуарте?
Тут Оливарес заметил порталиста, с которым оказался знаком, и забросал того вопросами, рассчитывая что-то выяснить помимо указанного в письмах. Но дон оказался на редкость неразговорчив. Сказал, что направлен Охедой выполнять наши распоряжения, а больше ничего не знает.
Пришлось Оливаресу извлекать новости только из писем, но делать это уже в компании Болуарте, который подошел даже раньше, чем проклятийник закончил расспросы. Подошел не один, а в сопровождении дочери, которая чинно поздоровалась со всеми в гостиной и не мешала отцу с Оливаресом читать. Причем читали они письма не по очереди, а одновременно, не обращая внимания на то, кому это письмо было адресовано, и временами издавали междометия, то одобрительные, то негодующие.
— Со стороны Охеды это наглость, предъявлять такое требование, — недовольно сказал герцог.
— Позволю себе, дон Болуарте, с вами не согласиться, — ответил Оливарес. — Охеда пытается повернуть ситуацию в нашу пользу. — Он положил руку на спинку дивана, впившись в нее худющими пальцами. — Предсказание есть? Есть. Первая часть его исполнена, и если мы не сможем выкрутить вторую в нашу пользу, будут проблемы.
— Какое предсказание? — заинтересовался я.
— Когда от принца останется всего лишь символ его власти, — процитировал Болуарте, — появится другой принц. Истинный, отмеченный Всевышним.
— И что здесь такого страшного? — удивился я.
— Продолжение, — неохотно ответил герцог и продолжил цитировать: — Есть два пути для него: по воздуху или по земле. Первый приведет страну к благоденствию, второй — к войне.
— Ерунда какая-то.
— Вот именно! — поднял костлявый палец Оливарес. — Мы с вами знаем, что это ерунда, а народ, среди которого уже запустили слухи, ждет появление правильного принца, благословенного Всевышним.
— На Алехандро два благословения, если вы вдруг забыли, — напомнила Исабель, успев сообщить об этом раньше меня.
Но я не остался в обиде: всегда приятнее, когда о твоих достижениях сообщает кто-то другой, даже если эти достижения такого сомнительного толка, как благословения местного божества, больше напоминающие извращенные проклятия.