Долго комнату разглядывать не получилось. Буквально минут через пять появилось неприятное чувство, как будто я подглядывал за чужой жизнью, а кто-то подглядывал за нами. Судя по тому, что Исабель тоже стала держаться напряженней, показалось так не мне одному.
— Кажется, тут есть призрак, — неожиданно сказал Шарик, который все это время тихо сидел на моем плече, сжавшись в комок. — Один или несколько, пока сказать не могу. Мешает сам замок. Похоже, он тебя не совсем считает хозяином.
— Вы кто? — Посередине комнаты материализовался просвечивающий субъект в одежде минимум двухвековой давности. И я сейчас не об истрепанности, а о моде. Камзол на призраке выглядел новым и дорогим. Очень, очень дорогим. Так же, как и артефакты, который поблескивали даже на таком отражении реальности, каким было привидение. — Это хозяйская половина. Гостям сюда хода нет.
Моя спутница испуганно дернулась в сторону двери. Но что нам мог сделать какой-то древний призрак?
— Исабель, поздравляю, — жизнерадостно сказал я. — Наш замок будет с привидением. Говорят, это существенно увеличивает стоимость. Продавать я, конечно, не собираюсь…
— Это мой замок! — призрак едва заметно покраснел. Наверное, это должно было указывать на злость, но выглядело, как будто ему внезапно стало стыдно за свое нахождение на чужой территории. — Убирайтесь отсюда вон, чужаки!
— Твоим он был раньше, — заметил я. — И то не факт. А уж после смерти все имущество переходит в собственность живых. Вот мне и достался замок с половиной острова.
Про вторую половину острова я говорить не стал, подозревая, что моя связь с Мурильо не придется этому дону по вкусу. Был он молод, красив этакой аристократичной красотой, сразу напомнив мне Марию Исабель. В маму пошел, значит: сразу видно, что кровь Бельмонте взяла верх. Не полностью, конечно. При желании, наверное, я мог бы разглядеть и что-то от внешности моего прошлого тела. Но желания не было: не хотелось иметь что-то общее с субъектом, устроившим в своем замке алтарь для жертвоприношений. С его точки зрения, все было нормально: он искал возможность сбросить с себя проклятье, попутные трупы его не волновали. Не он же их убивал. Но с моей — лучше бы он сразу умер, не доводя до стольких жертв.
— Никто не имеет права на замок Бельмонте, кроме самих Бельмонте.
Он подплыл совсем близко ко мне и затряс у меня перед глазами кружевными манжетами. Похоже, конкретно на его образовании прилично сэкономили. Воспитание у этого дона хромает на все четыре лапы.
— Считай меня Бельмонте, — согласился я.
Тем временем Исабель, бледная как мел, осторожно пробиралась к выходу, рассчитывая укрыться вы коридоре. Наивная… От призраков за стеной не спрячешься и даже на другой этаж не убежишь.
— Ты не можешь быть Бельмонте! — проорал мне прямо в лицо призрак. — Хотя в тебе сеть что-то подозрительное. Я понял — ты из Мурильо.
— Полегче. — Я попытался его отстранить, но рука прошла сквозь призрака. Получил я при этом ощущения из ряда весьма неприятных: как будто рука прошла через холодный кисель, по которому пробегали электрические разряды. — Последний Мурильо похоронен на вашем кладбище, потому что до их кладбища было не добраться.
— Как это на нашем? — возмутился призрак. — Наше кладбище только для Бельмонте.
— То-то там столько могил без опознавательных знаков.
— Это неудачливые претенденты на руку одного или одной из Бельмонте.
При этих словах мне опять вспомнилась Мария Исабель. Чего у нее не отнять, так это красоты. Даже странно, что прошло столько лет и от нее не осталось вообще ничего. И даже от ее сына — только призрак.
— Возможно, дон Леон тоже когда-то неудачно претендовал на руку одной из Бельмонте, — заметил я. — Вражда же началась не на пустом месте. Кстати, что было ее причиной?