<34>
Баю-баюшки-баю,
Кризис входит в колею…
Для терпенья и труда
Ищут бонну господа.
В тихий домик, в центре дач.
Принимают старых кляч.
Госпожа большого света
Ищет ходкого брюнета.
В русский хутор, тип обители.
Приглашаются сожители.
Продаю с сердечной болью
Шубку, съеденную молью.
Очень важно для «стрелков»
Нынешней формации:
«Список круглых дураков
В русской эмиграции».
Уступлю бель-мер со скидкою.
Отвечать простой открыткою.
Нужен бойкий индивид.
Полный свежих соков.
Для устройства панихид,
Свадьб и файф-о-клоков.
Уступаю часть свипстэйка.
Там же Дора-белошвейка.
Старый русский холостяк,
(Имя его — Фотий),
Размахнувшись вступит в брак
С подходящей тетей.
Тетя есть и реагирует…
А на тетю глядя,
Это вам телеграфирует
Бывший тетин дядя!
<35>
Одиночка, тип эстонки.
Ищет место компаньонки.
Ферма «Капля молока»
(Пост-рестант. Петрову)
Срочно ищет земляка,
Чтоб доить корову.
Русский повар Мурдаков
Принимает едоков.
Редька прямо на корню.
Кроме редьки, есть меню.
Старый замок на Луаре.
Ехать, стоя в автокаре.
А потом с проводником
Полчаса идти пешком.
<36>
1
Быстро читали газету.
Чаем нутро обжигали.
Мчались по белому свету.
Рыскали. Клянчили. Лгали.
Так проходили — неделя.
Месяцы, годы… Трясина!
Вот они, пьесы Корнеля,
Вот они, драмы Расина.
2
Подражая молодежи.
Он так жадно лез из кожи,
Что доедался своего:
Лезет кожа! но… с него.
3
Что трагедии Корнеля,
Что Шекспира целый том —
Когда мы коньяк Мартеля
Нашей смене отдаем,
А взамен стакан «Виттеля»
Натощак, безумцы, пьем?!
4
Мчатся бесы, вьются бесы,
Ходят дамы средних лет…
Ходят дамы-патронессы,
Тычут розовый билет.
В кресла падают, вздыхают,
Носик в пудре, ротик ал.
Тараторят, соблазняют.
Прямо, гибнут за металл…
<37>
Томление. Разруха.
Отели. Номера.
…Прощай, моя Маруха.
Прощай, кафе Мюра!
Жизнь быстрее всякой пули:
Жили. Были. Драпанули.
С гордо поднятым забралом
Отправляемся по шпалам.
Из дешевых способов самый сокровенный:
Перочинным ножиком да надрезать вены.
Каких хотим в унылой биографии
Еще поэз.
Когда предел всемирной географии
Есть Пер-Лашез?!
Сижу у моря, жду погоды.
Пришлите денег на расходы!
В мыслях лава, в сердце кратер.
Нервы, как мочалка…
Ах, ты наша альма-матер.
Милый остров Халка!
Из выдающихся моментов
Отметим в летописи дней:
Проверку наших документов
И вид на Сену с Пиреней.
СТИХОТВОРЕНИЯ
Из сборника «Дым без Отечества»
Одно в этом мире для меня несомненно.
Погубили нас — птицы.
Буревестники. Чайки. Соколы и вороны. Петухи, поющие перед зарей. Несуществующие, самым бесстыдным образом выдуманные альбатросы. Реющие, непременно реющие, кречеты. Умирающие лебеди. Злые коршуны и сизые голуби. И. наконец, раненые горные орлы: царственные, гордые и непримиримые.
Сижу за решеткой, в темнице сырой.
Вскормленный на воле орел молодой…
Что ж тут думать! Обнажили головы, тряхнули шевелюрами и потянулись к решетке: стройными колоннами, сомкнутыми рядами и всем обществом попечения о народной трезвости.
Впрочем, и время было такое, что ежели, скажем, гимназист четвертого класса от скарлатины умирал, то вся гимназия пела:
Вы жертвою пали в борьбе роковой…
Очень уж были мы чуткие, да и от орлов, как помешанные, ходили.
Обитали орлы преимущественно на скалах и промышляли тем. что позволяли себя ранить: прямо в сердце или прямо в грудь и, непременно, стрелой.
В случаях, особенно торжественных, стрелы, по требованию публики, пропитывались смертельным ядом.
Этой подлости не выдерживали и самые закоснелые сердца.
Орел взмахивал могучими крыльями, ронял кровавые рубины в зеленый дол, описывал столько кругов, сколько ему полагалось, и… падал.
Нужно ли добавлять, что падал он не просто, а как подкошенный.
История с орлами продолжалась долго, и неизвестно когда бы она кончилась, если бы не явился самый главный — с косым воротом и безумством храбрых.
Откашлялся и нижегородским баском грянул: