Пей, как говорится,
Мелкая земская единица.
Сивка и Россинант,
Рядовой эмигрант!
Пей за мировую бесконечность,
За мгновение, и за Вечность,
За красоту, и за момент,
И за третий элемент.
Пей за свободу слова,
За народ, давший Толстого,
За чувство мировой тоски
И за эти самые огоньки.
Пей за нашу профессуру,
За приват и за доцентуру,
Пей за адвокатуру.
Пей за литературу.
Даже за температуру.
Но, главное ж, пей…
Пей за все яркое, за все огневое.
За искусство как таковое.
За выси гор и за ширь долин.
За Мечникова лактобациллин.
Пей за друга читателя.
Пей за друга издателя,
Пей за друга писателя,
И даже за переписателя.
Но, главное, пей…
Пей за нашу альма-матер.
За вулкан и за кратер.
За подробность, за суть,
За исторический путь,
За луч света в царстве мрака.
За излечение рака.
За молнию и грозу,
За Сидора и за козу,
За творчество и за муки,
И за мучеников науки,
За исстрадавшиеся низы,
И за Сидора без козы,
И за прекрасную Францию,
Последнюю нашу станцию,
Где по два раза в год
Встречаем мы Новый год.
Но твердо и неуклонно.
На Онуфрия и на Антона,
С танцами до утра.
Пока придет пора,
А не придет, так приснится.
Пей, мелкая единица,
Ура!
ТЯГА НА ЗЕМЛЮ
Городскому человеку
Страстно хочется на волю.
У него тоска по небу.
Колосящемуся полю.
По похожим на барашков
Облакам и легким тучкам
И еще по всяким разным
В книжках вычитанным штучкам.
Городскому человеку,
Даже очень пожилому,
Страшно хочется зарыться
Прямо в сено иль в солому
И вдыхать сосновый запах.
От соломы, но сосновый!!!
И глядеть, как в час вечерний
Возвращаются коровы…
Городскому человеку
Так и кажется, что вымя
Сразу вздуто простоквашей
И продуктами другими,
И что надо только слиться
С лоном матери-природы.
Чтобы выровнять мгновенно
Все — и душу, и расходы.
Городскому человеку,
Утомленному столицей.
Снится домик очень белый
С очень красной черепицей.
В этом домике счастливом
На окне цветут герани,
А живут там полной жизнью
Краснощекие пейзане.
Городские ощущенья
Одинаковы и стерты…
Вот и тянет человека
На натюры да на морты.
И мечтает он однажды
Убежать от шума света
И купить клочок землицы,
Где, неведомо… Но где-то!
Развести цыплят, коровок.
Жить легко и без печали,
Получая ежегодно
Три серебряных медали:
За цыплят и за коровок,
И за то, что образцово
Деревенское хозяйство
Человека городского.
Но пока о куроводстве,
Улыбаясь, он мечтает,
Грузовик его бездушный
Пополам переезжает.
Потому что не цыплята
По навозной бродят жиже.
Не цыплята, и не бродят,
И не в жиже, а в Париже!.
И теперь на Пер-Лашезе
Он лежит, дитя столицы.
Городскому человеку
Много надо ли землицы?!
МАРТ МЕСЯЦ
Оттепель. Дымка. Такси вздорожали.
Нежность какая-то. Грусть.
Двух радикалов куда-то избрали.
Поезд ограбили. Пусть.
Ноет шарманка. Рапсодия Листа.
Серб. Обезьянка в пальто.
Я вспоминаю Оливера Твиста,
Диккенса, мало ли что…
Все-таки лучшее время природы —
Это весна, господа!
Все сочиняют поэмы и оды.
Даже извозчики. Да.
Что-то весеннее грезится миру.
Бог его ведает, что.
Ах, если б мне итальянскую лиру…
Даже не лиру, а сто!
ГОЛУБЫЕ ПОЕЗДА
Каждый день уходит к морю
Голубой курьерский поезд.
Зябко кутаются в соболь
Благороднейшие леди.
Пахнет кожей несессеров,
И сигарой, и духами,
И еще щемящим чем-то,
Что не выразить стихами…
Если вы не лорд английский.
Не посол Венесуэлы,
Не владелец медных копей
В юго-западном Техасе,
Если герцогов Бульонских
Вы не косвенный потомок.
Не глава свиного треста.
Не плантатор из Таити,