А вчера она пропала, прихватив из сейфа огромную сумму денег. Это для мамы я честный порядочный барон. Она думает, что мы чудом выбрались из долгов, когда отец все проиграл, оставив только разваливающееся поместье. На самом деле мне пришлось заниматься грязными нечестными делами. Яра и сотой доли не знала того, как я зарабатываю на хлеб, хотел, чтобы моя красавица ни в чем не нуждалась.
— Она мне сразу не понравилась. Моделька. Щеголяла по подиуму в бикини. Но я думала, она сможет родить красивого наследника. И тут твоя жена меня разочаровала. Из какой говоришь дыры ты ее вытащил?
— Из Одессы, мам.
— Она не достойна называться миледи.
— Ты говорила, — достал золотые часы из кармана. Четырнадцать часов назад Яра сбежала. Я не сомневаюсь что ее найдут. Было глупо это делать. Пора бы ей понять — она моя! Яркая живая. Я не мог оторвать взгляда, когда увидел ее впервые на показе в Милане семь лет назад. Уже тогда решил, что она будет принадлежать мне.
Раздается мелодия звонка. Смотрю на телефон. Наконец-то! Они ее нашли. Извинившись перед мамой, отхожу в сторону. Предвкушаю как буду наказывать беглянку. Меня бросает в жар. Одна мысль о ней делает меня твердым. Ни на одну любовницу у меня нет такой реакции как на жену.
— Говори. Она дома? — я привяжу её к кровати и буду наказывать пока Ярослава не сорвет голос. Уильям, мой верный слуга молчит целую минуту.
— Нашли её машину, — мне не нравится его осторожный тон. Боится.
— И? — я на грани. Руки так и чешутся кого-то прибить.
— Приезжайте. Сами все увидите. Чертыхнувшись, получаю строгий взгляд и нотацию от мамы, что пэры не могут так себя вести. Неприятное чувство скребёт внутри. Она не могла убежать. Я в силах перевернуть всю планету. В моих руках столько власти, что и королеве английской не снилось.
Я вижу ее машину. Любимого цвета моей жены. Вишневого. Провел ладонями по волосам с двух сторон, приглаживая белые локоны. Уильям подходит и начинает отчитываться.
— Машина здесь. Но в ней нет ни Ярославы, ни сумки с деньгами.
— Плевать на деньги. Где моя жена?
— Мы думаем, что ее убили, — руки холодеют, от его слов, в груди образуется дыра.
— Нет, — вся моя выдержка летит к чертям. — С чего такие выводы?
— Сами посмотрите. Он открывает дверь машины.
Кровь, много крови. На стекле со стороны водителя отпечаток кровавой руки. На приборной панели лежит фамильное кольцо с нашим гербом.
— То есть. Ты хочешь сказать, что Ярославу убили ради денег. Почему тогда не взяли кольцо? Оно стоит столько же, сколько было в сумке.
— Может боялись, что их вычислят по кольцу. Мы, с командой экспертов, считаем, что ее убили. Потом волоком тащили до своей машины. Вот видите кровавые следы волочения, — он показал на красные полосы.
— Чушь! Не верю!
— Милорд. Тут пролито не меньше двух литров крови. Экспертиза установила, что кровь принадлежит баронессе. При такой кровопотери, она не смогла бы выжить.
Я отхожу в сторону. Расстегиваю две пуговицы на рубашке. Мне трудно дышать. Без нее меня начинает ломать. Ярость овладевает каждой клеточкой. Она сбежала туда, где мне её не достать.
Глава 2
Яра
Снимаю тяжёлые бриллианты с руки и с шеи. Бросаю в шкатулку, расстегнув платье, вышагиваю из него.
— Что это было? — муж подкрадывается сзади, я вздрагиваю, но стараюсь держать лицо. Не покажу ему, как мне страшно, тревожное предчувствие сигнализирует тысячами молоточков в висок, а пульс учащается.
— Не понимаю. О чем ты?
— О том, как ты улыбалась герцогу! — холодный тон, меняется на злобный. Байрон заставляет развернуться, до боли сжимает мой подбородок. Его холодный как айсберг глаза полны похоти и ревности. Я зажмуриваюсь. Не хочу это видеть.
Хочу сбежать, но сколько бы не пыталась, не выходит. В последний раз он угрожал, что причинении вред тете Софе. Я бросила попытки.
— Ты для него накрасилась? Хотела соблазнить его, чтобы помог уйти от меня? — его губы приближаются, я ощущаю запах дорогого виски. Меня подташнивает, а на ресницах дрожат слёзы.
— Помада шлюхи! — размазывает вишнёвого цвета помаду, рвет белье на мне…
Я вскакиваю с кровати. Осматриваю номер люкс. Меня колотит, словно я снова в его лапах. Тело покрылось холодным потом, а сердце готово выпрыгнуть.