Время от времени Санчо опасается, что «Дон Кихот рискует остаться не только БЕЗ ИМПЕРИИ, ЗАВОЕВАТЬ КОТОРУЮ ОН ОБЯЗАЛСЯ, но даже без архиепископства», ч. 1, с. 289.
А вот еще и другой сюжет, говорящий о почтительном отношении имперского военно-морского флота к Дон Кихоту, как к высочайшей царской особе.
«Едва лишь две такие знаменитости, как Дон Кихот и Санчо, показались на берегу, тот же час по знаку командира, предуведомленного о счастливом этом событии, на всех галерах были убраны тенты и загремели трубы; затем на воду спустили шлюпку, устланную пышными коврами и обложенную красными бархатными подушками, и только успел Дон Кихот шагнуть с берега, как на командорской галере выстрелило палубное орудие, последовали выстрелы и с других галер, а когда Дон Кихот поднимался по трапу штирборта, вся команда приветствовала его, как обыкновенно приветствуют моряки ВАЖНЫХ ОСОБ, ПРИБЫВАЮЩИХ НА ГАЛЕРЫ, а именно: троекратным „У-у-у!“ Начальник (так назовем мы командора, происходившего из семьи родовитых валенсийских дворян) протянул Дон Кихоту руку и обнял его.
— Этот день, — сказал он, — я отмечу белым камнем, ибо он представляется мне ОДНИМ ИЗ СЧАСТЛИВЕЙШИХ В МОЕЙ ЖИЗНИ: сегодня я увидел сеньора Дон Кихота Ламанчского, заключающего и вмещающего в себе всю доблесть странствующего рыцарства.
На это приветствие Дон Кихот, чрезвычайно обрадованный, что ЕМУ ОКАЗЫВАЮТ СТОЛЬ ВЕЛИКИЕ ПОЧЕСТИ, ответил в не менее изысканных выражениях. Все перешли на богато убранную корму и сели на скамьи вдоль бортов…», ч. 2, с. 467–468.
Когда Дон Кихот посетил владения герцога и герцогини, «прелестные девушки набросили Дон Кихоту на плечи великолепную алую мантию, и в тот же миг во всех галереях появились слуги и служанки и начали громко восклицать:
— Добро пожаловать, краса и гордость странствующего рыцарства!
И при этом все они или почти все опрыскивали из флаконов герцога, герцогиню и Дон Кихота душистою жидкостью», ч. 2, с. 228–229.
А вот еще и стихотворение: «Был неслыханно радушен тот прием, который встретил Дон Кихот у дам прекрасных, из своих земель приехав. Фрейлины пеклись о нем, о коне его — принцессы», ч. 1, с. 58.
Еще один яркий сюжет. Дон Кихот и Санчо, вместе с шестью другими оруженосцами, въезжают в известный город Барселону. Их пышно встречают! «У пристани стояли галеры… глаз различал множество вымпелов и флагов, трепетавших на ветру… с галер неслись звуки рожков, труб и гобоев, и воздух, как вблизи, так и вдали, полнился то нежными, то воинственными мелодиями. Но вот по тихим водам заскользили суда: началось потешное морское сражение, а в это самое время на берегу несметная сила разряженных всадников, прибывших из города на прекрасных конях, затеяла подобного же рода потеху. На галерах немолчная раздавалась пальба, одновременно палили с городских стен и из фортов: крепостная артиллерия ужасным своим грохотом сотрясала воздух, артиллерия морская ей вторила. Веселое море, ликующая земля, прозрачный воздух, лишь по временам заволакиваемый дымом из орудий, все это вызывало и порождало в сердцах людей бурный восторг…
Тем временем всадники с шумными и радостными криками подскакали вплотную к пораженному и ошеломленному Дон Кихоту, и один из них, тот самый, которому писал Роке, обратился к Дон Кихоту и громко воскликнул:
— Милости просим в наш город, зеркало, маяк, светоч и путеводная звезда странствующего рыцарства… Милости просим, доблестный Дон Кихот Ламанчский, не тот мнимый, поддельный и вымышленный, который действует в иных новейших лживых повестях, но истинный, подлинный и сомнению не подлежащий, такой, каким вас описывает Сид Ахмет Бен-инхали…
Затем всадники, окружив Дон Кихота со всех сторон, под звуки труб и барабанов вместе с ним направились в город… Дон Кихот и Санчо снова сели верхами и под звуки все той же музыки и все так же торжественно подъехали к дому своего вожатого, большому и великолепному…
Перед взором Дон Кихота снова загарцевали всадники, и, глядя на них, можно было подумать, что вырядились они для него одного, а не по случаю праздника, У дона Антоньо обедали его друзья, и все они обходились с Дон Кихотом как со странствующим рыцарем И ВОЗДАВАЛИ ЕМУ ОСОБЫЕ ПОЧЕСТИ. Дон Кихот же, приняв гордый и величественный вид, не помнил себя от восторга», ч. 2, с. 453–455.
Сервантес пытается здесь убедить нас, будто шумный праздник был устроен не в честь Дон Кихота, а просто так случайно вышло, что рыцарь явился в Барселону именно во время праздника. Однако, если убрать увертливые комментарии Сервантеса, всё оставшееся абсолютно ясно показывает, что люди пышно чествовали именно Дон Кихота = императора Ивана Грозного.