— Умно сказано, и право эти нѣсколько словъ стоятъ тысячи пословицъ, на которыя ты такъ щедръ, отвѣтилъ Донъ-Кихотъ. Санчо! я слѣдую твоему совѣту. Поѣдемъ же и поищемъ такого мѣста, гдѣ бы я могъ скрыться, послѣ чего ты отправишься искать эту царицу красоты, скромность и красота которой сулитъ мнѣ тысячи волшебныхъ милостей.
Санчо сгаралъ нетерпѣніемъ поскорѣе увести своего господина, боясь, какъ бы не открылся обманъ его касательно отвѣта, принесеннаго имъ Донъ-Кихоту отъ Дульцинеи въ ущельяхъ Сіерры Морены. Вотъ почему онъ самъ поѣхалъ впередъ, и сдѣлавъ полъ мили, увидѣлъ небольшой лѣсокъ, въ которомъ онъ и предложилъ скрыться рыцарю тѣмъ временемъ, какъ самъ онъ отправится посломъ къ Дульцинеѣ. Во время этого посольства ему суждено было наткнуться на приключеніе, достойное удвоеннаго вниманія со стороны читателя.
Глава X
Приступая къ изложенію событій настоящей главы, авторъ этой большой исторіи говоритъ, что онъ думалъ было умолчать о нихъ, опасаясь быть обвиненнымъ во лжи, такъ какъ сумазбродство Донъ-Кихота доходитъ здѣсь до послѣднихъ предѣловъ, и даже выходитъ изъ нихъ на двойное разстояніе выстрѣла изъ аркебуза. Онъ рѣшился однако по прежнему писать съ натуры похожденія своего рыцаря, ничего не прибавляя и, не убавляя, не смотря на то, что ихъ сочтутъ, быть можетъ, невѣроятными, вполнѣ убѣжденный, что истина обнаружитъ себя всегда и вездѣ, всплывая на верхъ лжи, подобно тому какъ масло всплываетъ на верхъ воды. Продолжая за тѣмъ свой разсказъ, историкъ говоритъ, что какъ только Донъ-Кихотъ въѣхалъ въ лѣсъ, находившійся близъ Тобозо, онъ тотчасъ же велѣлъ Санчо отправиться въ деревню; переговорить съ Дулыьцинеей и испросить у нее дозволеніе явиться въ ней плѣненному ею рыцарю, сгарающему желаніемъ получить благословеніе своей дамы, какъ залогъ счастливаго окончанія всѣхъ предстоящихъ ему приключеній.
Санчо обѣщалъ въ точности исполнить все это и воротиться къ нему съ столь же благопріятнымъ отвѣтомъ, какъ и въ первый разъ.
— Иди же, счастливѣйшій оруженосецъ въ мірѣ, говорилъ ему Донъ-Кихотъ, и не смутись, когда предстанешь предъ это солнце красоты, къ которому я тебя посылаю. Санчо! когда ты будешь допущенъ къ ея царственному величію, постарайся хорошенько запомнить, какъ она тебя приметъ: смутится ли, когда ты откроешь ей причину твоего посольства, покраснѣетъ ли, услышавъ мое имя? если ты застанешь ее сидящей на возвышеніи, устланномъ роскошными подушками, то есть на такомъ мѣстѣ, на которомъ должна принять тебя подобная ей женщина, то замѣчай: проявятся ли въ ней признаки тайнаго волненія, и будетъ ли ей сидѣться на мѣстѣ? Если же она приметъ тебя стоя, наблюдай тогда, будетъ ли она упираться поперемѣнно то на одну, то на. другую ногу; заикнется ли она, отвѣчая тебѣ, перемѣнитъ ли голосъ, изъ сладкаго въ кислый и изъ кислаго въ страстный, смѣшается ли, и чтобы скрыть свое смущеніе, поднесетъ ли руку къ волосамъ, какъ будто для того, чтобы поправить прическу, которая будетъ въ совершенномъ порядкѣ. Словомъ, другъ мой, слѣди внимательно за малѣйшимъ движеніемъ, за малѣйшимъ жестомъ ея, и постарайся передать мнѣ, какъ можно подробнѣе все, что замѣтишь, потому что узнай, Санчо, если ты еще не знаешь этого, внѣшнія движенія влюбленныхъ въ частую выдаютъ самыя сокровенныя тайны ихъ. Поѣзжай же мой другъ, ведомый лучшимъ жребіемъ чѣмъ мой, и возвращайся съ полнымъ успѣхомъ. въ ожиданіи котораго я стану проводить минуты того горькаго уединенія, въ какомъ ты меня оставляешь.
— Я скоро возвращусь, отвѣчалъ Санчо, но, ради Бога, успокойтесь, мой добрый господинъ. Расширьте немного ваше сердце, которое стало теперь чуть ли не меньше орѣха. Не забывайте, что любое мужество сокрушается о злую судьбу; что гдѣ нѣтъ сала, такъ нечѣмъ и брать его, и что заяцъ выскакиваетъ въ ту минуту, когда наименѣе ждешь его. Все это я говорю въ тому, что если, сегодня ночью, я не могъ отыскать дворца вашей дамы, то теперь, при солнечномъ свѣтѣ, я его найду безъ труда, а когда я его найду, тогда позвольте ужъ мнѣ распорядиться, какъ я знаю.
Съ послѣднимъ словомъ Санчо тронулъ своего осла и отправился въ Тобозо, оставивъ Донъ-Кихота, верхомъ на конѣ, угрюмо склоненнаго на свое копье, полнаго грустныхъ и тревожныхъ мыслей. Мы оставимъ его пока въ этомъ положеніи и послѣдуемъ за его оруженосцемъ, находившимся въ столь же тревожно-задумчивомъ расположеніи духа, какъ и его господинъ.
Выѣхавъ изъ лѣса, Санчо обернулся назадъ и не видя болѣе Донъ-Кихота, соскочилъ съ осла, усѣлся подъ деревомъ и началъ держать самому себѣ такого рода рѣчь: «Скажите мнѣ, другъ Санчо, куда вы отправляетесь? Какого чорта вы ищете? Ищу я ни болѣе, ни менѣе, какъ принцессу, затмѣвающую своей красотой солнце со всѣми звѣздами. Гдѣ же вы думаете найти эту принцессу? Гдѣ? Въ Тобозо. Ладно. Кто же послалъ васъ искать ее? Знаменитый рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчскій, ниспосланный въ міръ напоять алчущихъ и накармливать жаждущихъ. Теперь, скажите мнѣ, знаете ли вы, гдѣ изволитъ проживать эта дама? Нѣтъ-съ, не знаю, слышалъ только отъ моего господина, будто она проживаетъ въ какомъ-то великолѣпномъ замкѣ, въ какомъ-то величественномъ алказарѣ. Видѣли ли вы когда-нибудь въ жизни эту даму? Нѣтъ; ни я ни господинъ мой никогда не видали ее, Ну, а если жители Тобозо, узнавъ, что вы отправляетесь похищать у нихъ принцессъ и развращать ихъ женщинъ поколотятъ васъ, будутъ ли они правы? Будутъ. Но только, если они узнаютъ, что я посолъ, приходящій къ нимъ не отъ своего, а отъ чужаго лица, то вѣроятно скажутъ:
Санчо! не шутите однако, потому что жители Ламанча не большіе охотники до шутокъ. Право, если они пронюхаютъ ваши намѣренія, то лучшее, что вамъ можно посовѣтовать, это удирать со всѣхъ ногъ. Въ такомъ случаѣ какого чорта я отправлюсь искать? Ей-Богу, не знаю. Къ тому же искать Дульцинею въ Тобозо, не все ли равно, что искать студента въ Саламанкѣ. Чортъ, сказалъ въ заключеніе Санчо, да, чортъ сунулъ меня въ это дѣло». Такъ разговаривалъ самъ съ собою нашъ оруженосецъ, пока не воскликнулъ наконецъ: «провалъ меня возьми! Противъ всего есть лекарство кромѣ смерти, которой всѣ мы должны въ концѣ жизни заплатить невольную дань. Господинъ мой рехнулся, это ясно, и судя по пословицѣ: скажи мнѣ, съ кѣмъ ты знаешься, и я окажу тебѣ, кто ты такой, нужно думать, что я не многимъ отсталъ отъ него, если сопутствую и служу ему. Если же онъ рехнулся, если онъ одержимъ особеннаго рода помѣшательствомъ, заставляющимъ его считать бѣлое чернымъ, а черное бѣлымъ, вѣтренныя мельницы великанами, муловъ дромадерами, корчмы замками, стада барановъ великими арміями и прочее, и прочее въ этомъ родѣ; то трудно-ли будетъ указать ему на первую встрѣчную крестьянку и увѣрить его, что это Дульцинея Тобозская. Если онъ не повѣритъ, я поклянусь; если онъ будетъ стоять на своемъ, я стану клясться еще сильнѣе; если онъ, наконецъ, повѣритъ, ну тогда я ужъ конечно не заспорю съ нимъ; во всякомъ случаѣ выгода будетъ на моей сторонѣ. Этимъ путемъ я, быть можетъ, отучу его наконецъ навязывать мнѣ подобныя посольства, когда онъ увидитъ, какъ мало толку отъ нихъ. Неудачу эту онъ, вѣроятно, припишетъ врагу своему волшебнику и найдетъ, что невѣрный изъ желанія чѣмъ-нибудь насолить ему перемѣнилъ образъ его дамы.» Такъ успокоилъ себя наконецъ Санчо, и счелъ дѣло конченнымъ. Онъ оставался подъ деревомъ до вечера, желая вѣрнѣе надуть своего господина, и такова была удача его въ этотъ день, что когда онъ собирался уже сѣсть на осла, оруженосецъ къ невыразимой радости своей замѣтилъ на дорогѣ трехъ крестьянокъ, ѣхавшихъ верхомъ на трехъ ослахъ или, быть можетъ, ослицахъ (авторъ умалчиваетъ объ этомъ). Нужно однако думать, что это были ослицы, обыкновенныя верховыя животныя испанскихъ крестьянокъ. Увидѣвъ ихъ, Санчо быстро поскакалъ къ Донъ-Кихоту, котораго засталъ все еще грустно вздыхавшаго и погруженнаго въ свои любовныя мечты.