Дон Кихот. Сколь велика сила чародейства! Я тебе говорю, это великан Тоглогмоглогог, владыка острова Гогмогог, в чьем брюхе нашли могилу тысячи крепких мужей.
Санчо. Тысячи бочек крепкого пива, сдается мне.
Дон Кихот. А может, это волшебник Мерлин?! Я узнаю его собак! Не воображаешь ли ты, недоумок, что за женщинами охотятся, как за зайцами? Или берут собак на свиданье с возлюбленной?
Санчо. Сэр, чистокровный английский сквайр и его собаки так же неразлучны, как испанец и его толедский клинок. Он жрет со своими собаками, пьет со своими собаками и спит с ними. Настоящий, отъявленный сквайр - не более как первый псарь в своем доме.
Дон Кихот. Как жаль, что богатство мирское и богатство духовное так часто достаются разным людям! Платон * мудро установил, что детей надо учить согласно их способностям, а не рождению. Эти сквайры должны бы засевать поля, а не вытаптывать их копытами своих коней. Когда я вижу джентльмена * на козлах коляски, я сожалею, Санчо, что кто-то потерял в его лице кучера. Человек, который день-деньской бродит в поисках куропатки или фазана, мог бы служить стране, идя за плугом. А когда я вижу низкого, подлого, жуликоватого лорда, я с грустью думаю: ну что за адвокат пропадает без толку.
Пение за сценой
Но чу! Прекрасная обитательница замка решила усладить мой слух.
Доротея (поет).
Нет, сударь, не груда монет
Презренной девчонке цена.
Родись я принцессой на свет,
Была бы я Билли верна.
Приносит нам золото боль.
Отдай свои деньги другим,
А мне быть счастливой позволь
С возлюбленным Билли моим.
К чему за богатство, почет
Платить дорогою ценой?
Любовь мне сторицей вернет
Все то, что отвергнуто мной.
Пусть золота яркая ложь
Богатого радует глаз.
Вражда - во дворцах у вельмож,
Любовь без обмана - у нас {*}.
{* Перевод Д. Файнберг.}
ЯВЛЕНИЕ 3
Дон Кихот, Газл, Санчо.
Дон Кихот. Славный и могущественный властитель, чем отплачу я вам за эти пленительные звуки?
Газл. Ничего мне не надо, сэр, оплатите только этот счетец. Скотина вашей милости оседлана, и погода сегодня самая подходящая для путешествия.
Дон Кихот. Никакие соблазны на свете не заставят меня покинуть вас, милорд, пока я не уничтожу обнаруженного сегодня в вашем замке...
Газл (в сторону). Так! Он, верно, заметил говяжий филей на кухне... Но если ваша милость намерена побыть здесь еще немного, я надеюсь, вы уладите это дельце. Я в очень стесненных обстоятельствах, уверяю вас.
Дон Кихот. К каким низменным поступкам побуждает человека нужда! Могущественный лорд просит денег!
Газл. Мне совестно столько беспокоить вашу милость из-за такой безделицы, но...
Дон Кихот. Понимаю вас, милорд. Я вижу благородное смущение на вашем лице.
Газл. Я так беден, с позволения вашей милости, что вы меня просто облагодетельствуете. За подарок почту.
Дон Кихот. Милорд, я смущен не меньше вашего. И коль скоро вам трудно принять их как дар, я не буду на этом настаивать. Отныне все, что у меня есть, кроме очаровательной Дульсинеи Тобосской и ее неизменных прав на меня, будет вашим. Позвольте назвать это долгом, милорд. Санчо, заплати его милости тысячу английских гиней.
Санчо. Только извольте сперва сказать мне, где их взять. Пустой рукой не заплатишь! Из ничего ничто и получится. Из дюжины адвокатов не выйдет и одного честного человека.
Дон Кихот. Попридержи язык и сейчас же уплати деньги.
Санчо. Не видать мне больше Терезы Панса, если за эти две недели я хоть краешком глаза видел золото.
Дон Кихот. Милорд, мой оруженосец, оказывается, очень расточителен. Ведь он обобрал стольких поверженных мною великанов и, вот видите, не сумел сберечь такого пустяка, чтоб выручить вашу милость. Но если кто-нибудь может предоставить вам необходимую сумму, я вышлю ему возмещение с первого же завоеванного мною острова.
Газл. Вы смеетесь надо мной, сэр?
Дон Кихот. Не гневайтесь. Я глубоко сожалею, что не могу помочь вам.
Газл. Сожалею! Ишь ты! Нечего сказать, славный способ платить долги! Хорош я был бы, если б заявил акцизному и пивовару, что рассчитаться, правда, с ними не могу, но очень об этом сожалею. Они мигом отправили бы меня в тюрьму вместе с моим сожалением. Мне, сэр, эти деньги причитаются, и я от своего не отступлюсь.
Санчо. Без философского камня вам денег из нас не вытянуть.
Газл. Кончено! Пока не заплатите, не есть вам и не пить в моем доме! (Уходит.)
Санчо. Не пора ли подумать вашей милости, как выбраться отсюда потихоньку? Коли на то пошло, я и на одеяле полетать согласен *. У меня уж двенадцать часов маковой росинки во рту не было, да похоже и следующие двенадцать будет не лучшее пропитание. К тому времени я стану легок, как перышко, - пускай подкидывают.
Дон Кихот. Приблизься, Санчо! Я хочу назначить тебя своим послом.
Санчо. Что ж, сэр, по правде говоря - это бы меня здорово устроило. Посыльным, сказывают, сладко живется. И, уверяю вашу милость, из меня отменный посыльный выйдет.
Дон Кихот. Ты отправишься моим послом ко двору Дульсинеи Тобосской. Санчо. Вашей милости, верно, все едино, к какому двору меня послать, а я, по совести, лучше поехал бы к какому-нибудь другому. Миледи Дульсинея, правда, женщина хорошая, да вот беда - заколдованная. А посыльные, надо думать, скверно кормятся при ваших заколдованных дворах.
Дон Кихот. Тварь ползучая! Замолчи, если хочешь жив остаться, и собирайся в путь! Тебе придется отправиться сегодня же вечером; не премини зайти за дальнейшими распоряжениями. Но чу! Снова звучит дивный голос.
Доротея (поет за сценой).
Нельзя словами описать
Мою тоску и боль.
Кто мог бы имя чувствам дать,
Неведомым дотоль?
Сердцам разбитым нет числа,
Любви неведом путь.
Но жесточайшая стрела
В мою вонзилась грудь.
Дон Кихот. Бедная принцесса!
Доротея.
О Тантал! * Ты хоть видеть мог