Как? неужели это дела человеков? Нет — человек дикий, человек, взросший между тиграми и пожирающий себе подобных, этот человек, увидя такие дела, содрогнется и отступит! Но какой же изверг, терзая чрево матери, носящее залог любви, убивая дряхлых старцев, раздирая надвое младенцев, какой изверг может эти дела поставлять игрою, может любоваться ими? Кто, кто это, обрызганный кровию и покрытый пылью, лежит на холме и с хладнокровием слушает стоны умирающих, с улыбкою радости, со взором удовольствия смотрит на разграбленные и на сожженные находящиеся вдали хижины? Кто это смотрит на черный дым, взвивающийся из-под тлеющих развалин, смотрит на голодных вранов, с хриплым криком опускающихся на растерзанные трупы, смотрит — и любуется? Это тот, кого послало правительство для усмирения возмутившихся жителей и для восстановления покоя; это чудовище, произведенное, может быть, заблуждающеюся природою, это ужас естества, это Дон-Коррадо де Геррера, любующийся делом рук своих!
Тигр, насытившийся кровию, тигр неголодный не терзает встретившейся ему добычи. Но что же причиною зверства Дон-Коррада, зверства, от которого содрогнется человечество? Неужели сердце его мертво для голоса природы? Нет! Адское суеверие, искажающее Божество, представляющее его разгневанным и мнящее кровию умилостивить его.
Так, Дон-Коррадо считал себя ангелом правосудия Божия и терзал, умерщвлял невинность. Дон-Коррадо, имея зверское сердце, Ричард, алкая злата, придавали смерти тысячу страшных видов изобретательного ада, таких видов, в которые смерть, вышедши из чрева греха, никогда еще не облекалась.
Дон-Коррадо лежал на холме, и болезненный вопль, раздающийся по полю, исполнял радостию сердце его; стон борющихся со смертию увеселял слух его; он, смотря на трупы, смотря на кровь, думал угодить инквизиции и вместе раздраженному Божеству, по мнению гишпанцев. Насвистывая песню, приходит Ричард и поздравляет Дон-Коррада с победою.
Дон-Коррадо
Кажется, я сделал всё по своей должности.
Ричард
Конечно, но...
Дон-Коррадо
Что?
Ричард
Дон-Коррадо де Геррера, я ваш друг, итак, позвольте мне говорить так, как другу: вы посланы правительством для усмирения бунтовщиков, не так ли?
Дон-Коррадо
Посмотри на это поле, покрытое бунтовщиками, и оно скажет тебе: так; но далее.
Ричард
Вникните в вашу должность, и она скажет вам, что вы не всё сделали.
Дон-Коррадо
Не всё? Разве ты не видишь, как наказана непокорность, разве ты не видишь этих дымящихся развалин, этих громад тел? Не только инквизиция, но и разгневанное, страшное Божество осклабится, увидя струящуюся кровь беззаконных. Правда, некоторые убежали, но они не укроются — мы скоро их сыщем.
Ричард
Де Геррера! всё правда, инквизиция будет довольна, Божество возрадуется о наказании беззаконных. Но когда хочешь истребить ядовитое растение, то этого мало, чтобы отрубить одни ветви, надобно исторгнуть его с корнем. Вы истребили одни ветви, а этот корень, этот гордый их начальник остался жив и завтра же соберет шайку вольнодумцев, и дух заговора, дух бунта возгорится так сильно, что будет стоить великого труда утушить его.
Дон-Коррадо
Разве ты не слышал, как он клялся в невинности? И, как мне кажется, он совсем не причастен к бунтовщикам.
Ричард