– Ты же говорил, что китаец, который изобрёл гранату Ф-1, помер. А эту кто придумал? – вот же, правильный вопрос задал, холера.
– Это мы по его стопам пошли. Коллективное творчество. Та граната оборонительная, а это – наступательная. Разница в том, что ту нужно кидать из окопа или из-за угла, когда на тебя немцы бегут. Там осколки далеко летят. Могут и самого кидака́ поразить, а здесь бросил её на пятьдесят метров, а осколки всего на десять летят, бросил и беги вслед за ней. Она жахнет, немцы в прострации пока, а ты подбегаешь и рога им на касках пообламываешь все. А без рогов им что делать, только сдаваться.
– Ты прямо как Кузьма Крючков. Герой. Хорошо, герой, я Михаилу Григорьевичу Дьяконову в Ленинград на «Прогресс» твои игрушки отправлю и созвонюсь с ним. Он тут на днях привозил хвастать интересной игрушкой, между прочим. Пистолетная мортирка называется. Похожа на твой ручной гранатомёт, только выглядит изящней. Так, с подарками разобрались, давай подробно описывай, как с японцами воевал, про пушки и танки в курсе, но ты, давай с подробностями всё.
Брехт около часа рассказывал. Незаметно чай выпили, потом ещё выпили. Тухачевский, германский он там шпион или нет, но слушал внимательно, в тактику вникал, про возможности зениток швейцарских записал даже себе на бумагу. И вот тут дошли до танков, и Брехт вытащил из чемодана эскизы будущего Т-80.
– Как вы думаете, товарищ маршал, вот два танка этот – наш обычный Т-26Р, а это вот что я придумал, в какой легче попасть из пушки и подбить?
Тухачевский мысль сразу уловил.
– Твой танк гораздо ниже. И обводы такие, что снаряды будут в рикошет уходить. Правильно?
– Точно. И мне не понятно, если нам с вами это видно, то какого чёрта конструкторы городят всякие Т-28. Этого умника нужно высечь на Красной Площади прилюдно, чтобы он такую бредятину не рисовал.
– Эк, выпороть. Развоевался! У Т-28, зато, какая огневая мощь. К нему ни с какой стороны не подобраться. Три башни. Сила! – Маршал покраснел.
Твою же налево! Что этот уродец тоже делали по протекции Тухачевского. Нет, нужно чтобы его быстрее расстреляли.
– Товарищ маршал, а зачем вообще танки нужны? Это не глупый вопрос. Это самый важный вопрос. От ответа на него и вид у танков разный получится.
– Поясни.
– Ну, если танк нужен, чтобы пехоту катать, то чего бы к нему кузов не приделать, больше влезет. На самом деле танк нужен, чтобы выбивать танки у противника и прорывать оборону. А для этого не надо кузова, нужно, чтобы по нему нельзя было попасть. Танк должен быть ниже и обтекаемей, как вы сами и заметили.
– А экипаж, где они разместятся? Думаешь, дураки высокую башню делают? – разошёлся, сейчас ещё в морду даст. Здоровущий кабан. Страшно.
– А если расширить? Не вверх, увеличить, а в ширину. Тогда и люди войдут, и проходимость увеличится и переворачиваться на буераках не будут. У меня Т-26 уже два раза на бок заваливались. Хорошо это просто учения, а не война была.
– Пуф. Пуф. – Пораздувал щёки Тухачевский.
– Да! – подтвердил Брехт.
– Пошли.
– Далеко? – В туалет хотелось, чай уже весь просочился в одно место.
– В Главное автобронетанковое управление Красной Армии. Тут этажом ниже. Ох, посмотрю я, как ты с ними воевать будешь с помощью своих карикатур.
Главным по тарелочкам, а нет, по танчикам был Густав Густавович Бокис. Латыш. Комдив. Ничего про него Брехт не знал. Значит и этого расстреляют через год. Тоже, небось, в заговоре Тухачевского замешан, или оговорят? А он ещё кого оговорит. Линять нужно, как можно быстрее из этого гадюшника, и нужно, чтобы фамилию не вспомнили.
Так и старался не высовываться. Тухачевский сам с ним спорил. Главный по танкам был лыс и криклив. А ещё, как все латыши, хреново говорил на языке родных осин. Очень сильный характерный акцент. Понятно, как так высоко взлетел. Был в той самой гвардии революции – командовал латышскими стрелками. Спор закончился тем, что комдив бросил кричать на маршала и повернулся к Брехту.
– Что скажете? – спросил Бокис у Ивана Яковлевича.
Брехт вздохнул:
– Обычная броня в 15–20 миллиметров может предохранить только от пуль. Нужна броня более толстая. Нужна низкая башня, и танк должен быть шире.
– Более толстая… 30, 40, 50, 70 миллиметров, больше или меньше? – сдержанно спросил Бокис.
– Об этом надо подумать, проверять, я не конструктор, но 30 миллиметров это мало. Мы такую пробивали.