Так вот, бросил Брехт политикой заниматься и уступил пальму первенство прозябающему до этого на вторых, а то и третьих ролях товарищу Богданову. У этого мать его пропагандиста-интернационалиста гораздо лучше получалось внушать товарищу Солчаку коммунистические ценности. Одного хоть добился – людей перестали загонять в колхозы и даже по слухам (от Богданова, поди, проверь, правда это или очередное «головокружение от успехов») из Монголии вернулись несколько тысяч аратов. Опять пасут своих лошадей и коз с яками в долинах, что на юге Тувы. Там ещё как узнать, где Монголия начинается, а где Тува заканчивается, степь и ни одного пограничного столба.
Сам Иван Яковлевич поскучал – поскучал, да и занялся армией. Решил научить её ходить строем и песни петь. Больше она пока ни для чего нужна не была, а как любой командир он знал, что если у солдата есть хотя бы минута свободного времени, то он какую-нибудь пакость или дурость совершит. Вот и вышагивали, деря глотку, по нескольку часов в день. Остальное время прыгали, ползали, отжимались. Даже ввёл тренировки по снятию часового и метанию специально изготовленных в кузне ножей. Это только в кино можно метнуть кухонный нож, и он по рукоять войдёт в тело жертвы. Дудки. Он не правильно сбалансирован у метательного ножа лезвие должно быть гораздо массивнее рукояти, Тогда можно говорить о поражении противника.
Диверсионная учёба тувинцам понравилась. Брехт, смотря, как тренируется несколько сотен человек метать нож, в усы улыбался, в 1942 году на фронт уедут первые двести добровольцев из Тувы, а всего за годы Великой Отечественной их будет почти восемь тысяч, то есть, чуть ли не всё мужское дееспособное население. Так вот, Брехт, наблюдая за тренировками пластунов, точно понимал, что немцам придётся не сладко, все его ученики явно попадут в разведку и будут резать по ночам караулы немецкие и таскать языков, а не как в реальной истории попадут в танкисты. Чего разведчику и кавалеристу делать в танкистах. Ну, если только из-за маленького роста их туда набирали. В танке особо не развернёшься, как, кстати, и в самолёте, и в подводной лодке. И на все эти воинские специальности «специально» отбирают низкорослых. Место в технике экономят.
Разведчиков специально подготовленных никто кроме Брехта и Светлова толком не готовил, сами потом организуются по ходу войны и будут нести огромные потери из-за слабой подготовки. Вот теперь – почти четыре сотни подготовленных добавится.
Событие тридцать второе
– Умеешь на трубе играть?
– Нет.
– Плохо.
– Ну, если надо плохо, то, пожалуй, умею.
Случилось это ещё осенью. Разучивали с эскадроном песню. Ту самую, где: «Мы красные кавалеристы и про нас…», а мимо со свитой своих родичей и министров проезжал куда-то на юго-запад сам Первый секретарь ЦК ТНРП Солчак Тока. Услышал глава республики песню, посмотрел, как эскадроны дружно по четверо в ряд проезжают по полю и захотел организовать парад. Нет, парады на 7 ноября в республике и так проводились, но неровным строем проедут кавалеристы, и за ними, переваливаясь на ухабах, тачанка, и всё действо. А тут поют и строем ездят. Красота.
Провели парад, спели, дружно коверкая слова, марш кавалеристов или Будённого. Брехт даже его перевёл с помощью бурята незаменимого Раджа Капура на тувинский язык и поменял там кое-какие имена. «Будённого» поменял на Тока. «Веди, Будённый, нас смелее в бой!» – получилось: – «Веди товарищ Тока нас смелее в бой». Ещё там Ворошилов фигурировал в оригинале, тоже убрал и поставил местного героя. С весны 1936 года после окончания учёбы в военной академии имени М.В. Фрунзе командир-комиссаром полка назначили Оюн Лакпа. Кроме него тут про Ворошилова, наверное, и не слышал никто, а вот самого Оюна знал весь тувинский братский народ. Потому вместо: «Ведь с нами Ворошилов, Первый красный офицер, Сумеем кровь пролить за СССР!», заменил на: «Ведь с нами Оюн Лакпа, Наш аратский командир, Сумеем кровь пролить мы за Кызыл!»
Народу, а особенно членам политбюро, стоящим на трибуне, песня и сам парад страшно понравился. Ходили, обнимались все по очереди с Брехтом. Главное, что этим дело не закончилось, и на вечернем банкете сияющий товарищ Тока торжественно, под улюлюканье, вручил дорогому советскому брату орден, который назывался «Орден Республики ТАР».