Френки вернулся в Рим и следующим самолетом вылетел в Нью-Йорк. Он имел все основания быть довольным собой. Была только одна неприятная мысль. Руби Дани.
Он потерял ее. Находясь так долго и далеко от нее, он понял, что она глубоко задела его чувства. Может быть, его неудовлетворенное желание заставило его так долго думать о ней. В жизни он встречался со множеством женщин, начиная с четырнадцати лет. В этом не было ничего плохого. Это было приятно и продолжало оставаться приятным, но Руби была чем-то серьезным. Именно поэтому он и не делал настойчивых попыток уложить ее в свою постель.
Она была женщиной такого типа, на которых женятся, и он был готов жениться. То, что она не итальянка, не имело значения. Он хотел только ее.
Она была ласкова с ним после Вегаса, но с ней было нелегко. Он считал, что это было нервное напряжение после встречи с представителями музыкальной фирмы, которую устроил Диморра. Ей обещали встречу с главой компании в Нью-Йорке. Если она понравится, фирма выпустит ее пластинки с песнями, а если она провалится, то ей будет хуже, чем раньше.
Френки было безразлично, станет она звездой, или нет. Но он понимал, как много это значит для нее.
Другое дело с письмами. Она обещала писать ему в Рим, но писем не было. Он пытался ей позвонить, но ее не было дома.
Загорелся сигнал не курить и стюардесса объявила, что они начинают посадку. Френки погасил сигарету и откинулся в своем кресле. Он сказал себе, что беспокоиться нечего. Она могла быть занята своей первой пластинкой и ей было не до писем.
Френки обнаружил, что улыбается, думая о ней и что скоро будет с ней. Он даже не будет покидать аэропорта чтобы посмотреть Нью-Йорк Он сразу же вылетит домой к Руби.
Он проходил через таможню, когда услышал объявление по радио, которое просило подойти его к справочному бюро.
Торопясь, он протиснулся через толпу пассажиров к справочному бюро. Казалось, за ним никто не следил.
Девушка из справочного бюро приятно улыбнулась ему.
— Здесь для вас письмо, — она нашла конверт и подала ему.
Повернувшись спиной к окошку, он быстро осмотрелся прежде чем открыть конверт. В нем был листок бумаги. Это была записка без подписи, напечатанная на машинке «Если ты еще интересуешься Руби Дани, то она в Нью-Йорке 26-я Восточная улица, 15, квартира 7-д. Она там живет с мужчиной».
Дрожащими руками Френки открыл маленький конверт. В нем был ключ.
Это было новое здание с фонтаном и садом. Он смотрел на дом. Он не думал. Его мозг был как замороженный. Он прошел мимо швейцара в униформе, вошел в лифт и поднялся на седьмой этаж.
В конце покрытого ковром холла была дверь с табличкой 7-д. Под кнопкой звонка была табличка с именем Руби Дани.
Френки нажал кнопку звонка. Ответа не было. Он ждал. Потом вынул ключ из кармана. Ключ к двери подошел. Войдя в маленький коридор, он закрыл дверь и огляделся.
Стены были белыми, ковры голубыми, а мебель, в основном, из скандинавского дерева. На стене висела абстрактная картина, которая раньше висела у нее в доме. Она сама ее нарисовала. На ковре стояла пара мужских домашних туфель.
Одна из стен спальни была оборудована шкафом для одежды. Френки открыл его. В основном, одежда была женская, но здесь были и мужские спортивные куртки, пижама, мужской халат, две пары туфель.
Он прошел в ванную. Среди туалетных принадлежностей Руби лежала электрическая бритва. Быстро пройдя на кухню, он нашел бутылку скотча и начал пить прямо из горлышка.
Была уже ночь, когда Руби вернулась в свою новую квартиру. Она сделала несколько шагов и замерла. Ее руки прикрыли рот, чтобы сдержать крик.
Новая кушетка была разрезана ножом, ее абстрактная картина лежала на полу, а столик был перевернут.
Френки сидел в кресле, глядя на нее. Руби потребовалось время, чтобы заговорить:
— Боже мой, Френки… — ее голос дрожал.
Прошло порядочно времени, прежде чем он заговорил:
— Ты переехала в Нью-Йорк. Я не знал.
— Я заключила контракт и мне показалось, что лучше… Я еще держу старую квартиру, но…
Он вскочил на ноги.
— Кто этот мужчина? — его голос был спокойным. Чересчур спокойным.
— Френки… послушай…
Она никогда не боялась его. Внезапно она почувствовала испуг.
Мать Френки Регалбуто, знавшая его всю жизнь, не узнала бы этого выражения его глаз…
Анжело Диморра жил в большом особняке в пригороде. Он чувствовал свою полную независимость. Местные и Федеральные полицейские были у него на содержании. За эти деньги они не перетруждались — они только предупреждали о нежелательных посетителях из полиции. Поместье было большое. Заросшая лесом территория, охраняемая боевиками семьи.