— Мои соратники! — начал он негромко.
Однако в сгустившейся тишине зала, его слова легко доносились каждому из собравшихся магов.
— К большому нашему сожалению, Германия проиграла это сражение. Весь мир ополчился против нас. Славянские орды вновь, как и в древние времена, неудержимой лавиной накатили на Европу. Только теперь, у магглов, не луки и стрелы, а автоматы и бомбы. Гитлер проиграл, надо признать. Но это не значит, что проиграли мы! — громыхнул его голос. — Мы продолжим наше дело, просто уйдя в тень. Наверное, мир ещё не готов к тому, чтобы увидеть открытое и демократичное государство, где маги и магглы, будут жить вместе, зная о существовании друг друга.
Гриндевальд печально наклонил голову, но потом вновь гордо вскинул её вверх.
— Соратники! Мы с вами решили величайшую задачу. Она сравнима с выдающимися деяниями прошлого. Вы все знаете, что магглов становится всё больше. Наш мир задыхается. Меняется климат, ужасные машины портят природу, уничтожают наш общий дом. Магглы как саранча, поедающая всё вокруг. Нам удалось проредить их популяцию более чем на пятьдесят миллионов особей. Это позволит затормозить разрушение планеты. Поэтому говорю вам! Несмотря на кажущееся поражение, мы победили. И теперь нам надо рассредоточится по всему миру так, чтобы никто не смог нас найти. После чего мы продолжим наше общее дело. Мы будем из тени провоцировать войны, в которых магглы сами уничтожат друг друга! Ради общего блага магического мира! — проревел последние слова Гриндевальд, и весь зал вскочил на ноги, бешено аплодируя лидеру.
Уже после того, как все разошлись, в подземном бункере под Министерством магии, в германском «Отделе Тайн», за столом сидело несколько учёных в белых халатах и Гриндевальд.
— Господа, вам удалось его вырастить? — оглядел собравшихся Геллерт.
— Да, мой Лорд, — поднялся на ноги старший невыразимец. — Ваш клон создан. Память полностью загружена, магическое ядро функционирует прекрасно. В режиме форсажа он способен продемонстрировать поистине выдающиеся, хоть и недолгие, результаты в высшей магии. Потом источник, конечно, перегорит, но клон, несомненно, готов сыграть предназначенную ему роль.
Ещё один невыразимец вытащил из футляра точную копию палочки Гриндевальда.
— Образец, номер четыреста семьдесят, тоже прошёл все испытания. Тот, кто будет использовать этот концентратор, со временем станет поддерживать наши цели по объединению двух миров. Воздействие настолько незаметно влияет на обладателя палочки, что даже самый опытный легиллимент ничего не поймёт.
— А её мощь? — серьёзно спросил Геллерт. — Пропускная способность сравнится с изделием древних?
Невыразимец огорчённо покачал головой.
— Мой лорд. Повторить все характеристики «Старшей палочки» невозможно. Но в то же время я уверен, что никто, кроме вас, не сможет отличить её от подделки.
— Хорошо, — удовлетворённо кивнул Гриндевальд. — Значит, начинаем готовить последний акт этой пьесы. Все ваши разработки и архивы перевозите в Аргентину.
— Ради высшего блага! — вскинули руки в партийном приветствии, невыразимцы.
***
Геллерт сидел за столом в самой высокой башне Нурменгарда и смотрел на заснеженные горы вокруг. Перед ним на столе лежал наконечник древнего копья.
— Гитлер думал, что ты в Австрии. Муссолини считал, что ты хранишься в Ватикане, а Григорович утверждал, что ты спрятано в Кракове, — прошептал Геллерт. — И только я знаю, что все эти века ты хранилось в монастыре Гегард.
Копьё зловеще сверкнуло тусклым магическим пламенем.
— О, да! — Гриндевальд благоговейно погладил страшный предмет. — Ты поможешь мне скрыться от демонов. Сила веры магглов может быть не менее могущественна, чем заклинания магов. Просто потому, что их много больше, чем нас.
Вложив наконечник в специальное крепление на поясе, Геллерт вышел на заснеженную замковую площадь, накинул на голову капюшон мантии и трансгрессировал в неизвестном направлении.
***
На Астрономической башне Хогвартса, несмотря на ледяной зимний ветер, без шапки и тёплой мантии, стоял старый волшебник. Аккуратная белая бородка, развивающиеся на холодном ветру седые волосы и элегантный костюм семнадцатого века, заставили бы любого студента школы волшебства и магии признать в нём своего директора. Однако же выражение лица старого мага в этот день совсем не походило на то, что он регулярно демонстрировал в Большом зале. Сейчас это был воин, а не добродушный старик, уставший от жизни.
— Здесь так красиво, Альбус. Ты не находишь? — маг повернулся к проёму, где только что показался поднимающийся по ступеням Дамблдор.
— Красиво, директор, — согласился Альбус, останавливаясь рядом.
— Хотел бы я отправиться в последний путь, прямо отсюда, — вздохнул старик, — но боюсь, что это будет выглядеть слишком пафосно.
— Что-то рано вы собрались уходить директор, — с улыбкой заметил Дамблдор.
— Мне уже более трёхсот лет, мой мальчик, — усмехнулся маг. — Я достиг в этой жизни всего, что хотел.
— Но Фламель старше вас в два раза, учитель, и он не собирается умирать, насколько я знаю.
— Это потому что француз не один, — вздохнул Диппет. — Старушка Пернель с ним и это примиряет его с вечностью в каком-то смысле. Но, вот увидишь, не пройдёт и ста лет, как лягушатник тоже захочет отправиться в новое увлекательное путешествие.
Дамблдор только вздохнул. Иногда на Диппета напада́ло упадническое настроение и с ним просто невозможно было разговаривать. «Что грустить, когда в жизни ещё так много интересного и непознанного? Может, так и проявляется старость?» — хмыкнул про себя Дамблдор.
— Ещё лет двадцать-тридцать и я передам тебе должность директора, Альбус, — показательно прокряхтел Диппет. — Но сначала, ты должен решить одну маленькую проблему со своим бывшим дружком. Не буду спорить, он многое сделал для волшебного мира, но его идеи слишком революционные для нашего общества. Мир ещё не готов узнать о волшебниках. Простецов надо подводить к этому плавно. Через сказки, истории, литературу. А Гриндевальд, как настоящий немец, решил рубить сплеча. Если бы можно было так делать, неужели бы маги ввели Статут Секретности?
Диппет презрительно хмыкнул.
— Не стоит считать наших предков, глупее себя, Альбус.
— И что вы предлагаете, директор? — удивлённо посмотрел на него Дамблдор. — Я должен явиться в Министерство магии Германии и вызвать Геллерта на дуэль? Вы думаете, что славяне пойдут на это?
— А кто их будет спрашивать? — неожиданно жёстко посмотрел на него старый маг. — Они заберут себе Восточную Европу, мы оставим за собой Западную. А Германию поделим пополам. Мы гарантируем справедливое разбирательство всем немецким магам и сохранение их министерства. Если они не запятнаны в массовых истреблениях волшебников, то даже отделаются легко.
— А Геллерт? — напрягся Дамблдор.
— А твой бывший дружок послужит сакральной жертвой. Символом окончания войны, так сказать. Я думаю, даже сами немцы и тем более, наши союзники, не будут возражать против такой развязки.
Диппет снова отвернулся в сторону Запретного леса, укрытого белым снегом.
Дамблдор покорно наклонил голову.
— Хорошо, директор. Я сегодня же пошлю вызов на дуэль, Гриндевальду.
— Ты давно стал гораздо сильнее его, мой мальчик, — похлопал его по плечу Диппет. — Это будет славная битва, и я уверен, что ты победишь.
***
Корлеоне задумчиво смотрел на пергамент, на котором красной чертой отражалось перемещение по миру одного не в меру прыткого тёмного лорда. Иногда даже казалось, что Гриндевальд раздваивался. То его отпечаток чётко указывал на Министерство магии, а в следующий момент он пропадал в слепой зоне, в которую превратил свою альпийскую крепость. Ни одна астральная ищейка не смогла пробиться сквозь несокрушимую защиту Нурменгарда. А последние месяцы, демоны вообще крайне неохотно следили за немцем. Что-то безумно пугало астральных тварей. Вито покачал головой и неторопливо спрятал карту в стол.