Его взгляд пронзил ее насквозь. И она, слегка поежившись, отступила назад.
- Не бойся, я не причиню тебе зла.
- Я знаю, - не совсем уверенно произнесла девушка.
- Тогда почему ты боишься, ведь это я, твой друг Эммануил. Или может я не имею права так себя называть? - в его тоне послышались агрессивные нотки, а глаза на мгновенье загорелись дьявольским огнем.
Так вот какой истинный вампир. До этого я видела просто ребенка.
- Да, я стал взрослым.
Анаэль аж подскочила.
- Ты читаешь мои мысли?
- Да, теперь я могу делать это.
- И ты касался моих волос, когда я спала? – острые кончики ее ушей затрепетали, злость нахлынула на эльфийку.
- Телекинез.
- Ты и это теперь умеешь?
Она начала приближаться к окну, не отрывая взгляда от Эммануила.
- Ты теперь много чего умеешь, да? – произнесла она, вплотную подойдя к окну, - и кровь пить научился?! Может и моей хочешь попробовать?
Ее колотила крупная дрожь. По спине стекали липкие капли пота. Руки сжались в кулаки так, что побелели костяшки пальцев, а ногти впились в ладони. Но она не чувствовала боли. Разжав ладонь она поднесла руку прямо к неподвижно глядевшему на не Эммануилу. По ее руке, из маленьких ранок от ногтей сочилась кровь.
- На! Вот она! Кровь эльфа! Пей!
Они смотрели друг другу в глаза. Прошла минута, две, три, час. Они не знали. Время перестало существовать. Анаэль опустила руку, как-то сразу вся обмякла. Злость ушла так же быстро и неожиданно, как и появилась. В душе осталась лишь пустота. Как в старом пересохшем колодце.
- Я не смог, - прошептал Эммануил.
- Чего не смог? – не поняла Анаэль.
Она, не отрываясь, смотрела в его глаза и видела в них любовь. Испытывала ли она такое же чувство, она не знала. У нее не было сил разбираться в себе. Она поняла только одно – это чудовищное существо, это дитя тьмы, любило ее. Любило как никто прежде, и как никто никогда больше не сможет любить.
Вампир не создан для этого чувства, и если вопреки всему оно все-таки зародилось в его черном сердце, то оно должно быть сильнее всего, иначе ему никогда не пробить его сущность, его естество, его кровавую тьму.
- Убить ее.
- Кого? – Анаэль с трудом фокусировалась на их разговоре.
- Женщину, смертную женщину.
- Какую женщину? - не поняла эльфийка.
- Шесть дней назад мне исполнилось сто лет, и я с тремя старшими вампирами отправился на свою Первую Охоту. До ближайшей деревни мы летели три ночи, днем ночевали, зарывшись прямо в землю. Когда мы, наконец, прибыли на место, до рассвета оставалось чуть больше двух часов. В дом мы зайти не могли, однако нам удалось подкараулить пожилую женщину, которая вышла в сарай доить корову. Я не ел уже три дня и умирал от голода. Мои спутники во время дороги подкреплялись кровью животных, но мне запрещено было это делать. Моей первой пищей после дня рождения должна была стать только человеческая кровь.
Эммануил прервал свой рассказ и внимательно вгляделся в Анаэль. Девушка отступила назад. Последние силы покинули ее, и она беспомощно опустилась на кровать.
- Продолжай, - чуть слышно прошептала она.
- Мы бесшумно скользнули внутрь и затаились под самой крышей. Я смотрел на сидевшую возле коровы женщину, и мой рот наполнялся слюной. Я видел каждую ее венку, слышал каждый вздох, каждый стук ее сердца. Я бросился вниз, схватил ее за плечи и развернул к себе. Но, когда я заглянул в ее глаза, увидел в них свое отражение, увидел накатывающийся на нее ужас, что-то во мне дрогнуло. Я разжал пальцы и отпустил ее. Она дико завизжала, на улице залаяли собаки. Но Марион уже был рядом. Он схватил ее за голову, и резким рывком оторвал от тела. Кровь брызнула фонтаном, попала на меня. А я стоял не в силах шевельнуться. Он толкнул трепещущее еще тело ко мне, и приказал: «Пей!». Его голос вывел меня из ступора и я…
Тут он замолчал. Молчала и Анаэль. Она опустила голову и тупо уставилась в пол.
- Ты считаешь меня чудовищем? - спросил он через минуту.
Анаэль медленно взглянула на него.
- Важно кем ты сам себя считаешь.
- Я вампир, я не могу быть другим.
- И не нужно. Зачем? Ты ничего не можешь изменить. Тебе суждено всю твою жизнь пить кровь, а мне сидеть в этой камере, - она обвела рукой свою комнату, - Так-то, взрослый мой Эммануил.
- Ну, нет! - гневно воскликнул он, - кое-что я могу изменить!
- Анаэль, - чуть слышно прошептал Эммануил.
Девушка, как будто только ждала этого, тут же оторвала голову от подушки.
- А, это ты – протирая рукой глаза, зевнула она, - не ожидала так скоро тебя увидеть.
- У нас мало времени, собирайся быстрее.
- Собираться? – удивилась эльфийка, - куда это мне надо собираться?
- Я говорил тебе, что кое-что могу изменить. И вот сейчас я это сделаю.
Вампир схватился за решетку. Его лицо исказила гримаса боли. В воздухе запахло паленой плотью, однако он не разжал пальцы. С глухим рычанием, упершись ногами в стену башни, он тянул решетку на себя.
Анаэль затаив дыхание смотрела на него. Она не забыла, что испытала, когда коснулась этого зеленоватого металла. И могла себе представить какую жуткую боль испытывает сейчас Эммануил.
Решетка дрогнула, ее прутья слегка прогнулись, и с противным скрежетом вампир вырвал ее из проема.
- Одевайся! Быстрее!
Эммануил бросил на пол не большой сверток. В нем оказалась ее собственная одежда, в которой она попала в плен.
- Откуда она у тебя?
- Не важно, давай быстрее.
Как только девушка была готова, вампир протянул ей руку и вытащил наружу. Порыв ветра с силой ударил ей в лицо. Голова закружилась при виде разверзшейся под ее ногами бездны.
Эммануил прижал ее к своей груди правой рукой, левой же он держался за стену. Даже сквозь одежду Анаэль почувствовала насколько холодно его тело. Она попыталась заглянуть ему в лицо. Однако вампир остановил ее.
- Не стоит этого делать, - и он оттолкнулся от башни.
У эльфийки на мгновение перехватило дух. Воздух засвистел в ушах, она зажмурила глаза и еще сильнее прижалась к Эммануилу. Она почувствовала, как затвердели его мышцы, загрубела кожа, как будто покрылась какими-то струпьями, как затрещали кости, и выгнулось дугой тело. В это мгновение ей показалось, что еще чуть-чуть, и она выскользнет из цепких пальцев вампира. Однако тут же раздался оглушительно громкий хлопок, и стремительное падение прекратилось, превратившись в плавный полет. Теперь он держал ее обеими руками, и эльфийка слышала, как рассекают воздух его крылья. Она открыла глаза, однако ее взгляд уперся в грудь Эммануила. Он так крепко прижимал ее к себе, что ей с трудом удалось повернуть голову. Перед ней на мгновение мелькнула стремительно удаляющаяся башня Энкариона.
Девушка не верила, что это происходит на самом деле. Что ее заточение закончилось, что Эммануил выступил против своего владыки, против своих сородичей, против всей нечести. И все это ради нее. Ведь он прекрасно понимает, что обратного пути у него не будет. Неужели это действительно любовь. Ведь не сделал же это он из-за жалости к ней. Жалость. Нет! Это чувство было ей неприятно. Пожалеть можно плачущего ребенка, маленькую собачку, но нее. Из-за жалости не совершают великих поступков, не ломают судьбу. На это способна только любовь, настоящая любовь.
Анаэль улыбнулась своим мыслям. Приятно осознавать, что тебя любят. Даже если ты и не отвечаешь взаимностью. Если в какой-то момент эльфийка и сомневалась в своих чувствах к Эммануилу. То сейчас, после его поступка, когда она поняла, что он действительно испытывает к ней, она осознала, что просто привязалась к нему за все это время, и не больше того. Да, его холодная, необычно прекрасная красота, притягивала ее, будоражила воображение, волновала, однако в глубине души, она всегда понимала, что никогда не сможет полюбить его. Все-таки он был чудовищем, нежитью, дитем тьмы.