- Это так? Вы ослушались моего приказа?
- Но ваше преосвященство! - Оправдываясь, взревел Вепрь.
- Никаких "но"! У вас есть строгие инструкции по ним и действуйте. Сейчас не время для личных счетов этот пленник нужен мне живым, а сейчас выйдете оба, я приготовлюсь, и сама лично проведаю нашего гостя.
Старосвет и начальник охраны не в силах перечить этой властной женщине откланялись и поспешно удалились из комнаты. Теперь Давид наверняка знал, что его отчим жив и что его держат совсем рядом. С другой стороны, он узнал кто такой, а вернее кто такая на самом деле самая властная особа в Юпитере. Кто бы мог подумать, что такой высокий пост занимает молодая и красивая женщина. Их близость могла сыграть ему на руку, взяв её в заложники, герой мог с лёгкостью произвести обмен на Семёныча, а дальше будет что будет.
Тем временем женщина встала с кровати и подошла к своему гардеробу. Пока она одевалась, герой не мог оторвать своих глаз от её идеальной фигуры, как вдруг ход его мыслей прервал её чарующий голосок:
- Выходи, или ты и вправду подумал, что можешь прятаться у меня под кроватью вечность незамеченным. Не бойся, я не кусаюсь, у меня к тебе деловое предложение...
Рёв сирены разрывал в его ушах барабанные перепонки. В коридоре повсюду сновали вооружённые люди, слышалась крепкая мужская брань и крики раненых. Свирепо гремели очереди и разрывы гранат, всё вокруг обволокло едким угарным дымом. В этой мешанине снующих солдат и гражданских одна из медсестёр поддерживала под плечо дружинника с перевязанной головой. Солдаты расступались, пропуская в тыл раненого, и он брёл себе шаг за шагом подгоняемый криками немногочисленных командиров и изнывающей от усталости своей боевой подругой.
Штурм пятого уровня начался примерно час назад, но коридор и жилые комнаты были буквально завалены ранеными и покалеченными. Ополченцы прорвали первую линию обороны и целиком заняли лестницу и теперь с большими потерями теснили дружину вглубь. Вскоре прогремел очередной взрыв, но не со стороны передовой, а со стороны столовой, при этом раненый ехидно улыбнулся.
- Чего скалишься? Ни вижу повода. - Сдавленным голосом произнесла медсестра.
- Да так... Есть причины. Сработала моя растяжка. Долго ещё идти?
- Нет, через метров пятьдесят будет развилка. Налево пойдёшь в лазарет попадёшь.
- Направо пойдёшь женатым будешь?
- Почти... Направо пыточная и мне кажется, что вепрь со своими дружками именно там тебя и поджидает.
- Охраны много?
- В мирное время там всегда наряд дежурил, если начальник безопасности допрос проводил. Сейчас не знаю, будем надеется, что твой отец ещё жив.
Остаток пути Давид и Анфиса (а это были именно они) проделали без происшествий. Подходя к развилке, герой уже несколько раз (про себя конечно) успел поблагодарить смекалистый женский ум.
Своей формой и ролью раненого солдата он был обязан Анфисе, это она предложила ему переодеться и пробраться в пыточную без боя. Как оказалось, запасливая женщина приберегла у себя китель дружинника и платье медсестры. Когда герой поинтересовался, зачем ей такое разнообразие форм в гардеробе, то женщина густо покраснела, и он решил оставить эту тему. Тряпочный бинт, накрученный на голову, завершал всю картину, для убедительности белую ткань решено было запачкать красным вином.
Чем ближе к развилке они подходили, тем тесней становилось в помещении. Повсюду вповалку на полу лежали раненые, а медсёстры в белых халатах сновали между ними ведомые предсмертными хрипами и болезненными стонами.
- Всё дальше сам. Я пока здесь останусь дальше не безопасно. И помни о нашем уговоре. - Заявила Анфиса, направляясь в сторону лазарета.
Давид утвердительно кивнул и в полном одиночестве свернул вправо. Пройдя около ста метров, герой убедился, что далее не было ни души, не считая ржавой металлической двери в самом конце коридора.
- Не каких тебе ответвлений, прямо кишка бетонная. - Проронил себе под нос Давид, заряжая автомат.
Но всё же одна дверь рядом с пыточной была. Это была дверь маленькой уборной и открыв её как раз, когда герой намерился незамеченным проскользнуть в пыточную навстречу ему шагнул огромный верзила, подтягивая на ходу штаны.
- Кто такой?! Почему не на передовой? Я сейчас начальнику все доложу.
Герою некогда было возиться с этим увальнем, и молниеносным движением он выхватил из-за пазухи нож-кастет. Шагнув противнику на встречу, он ударил что было сил острием в шею.
Верзила, упал на колени, и жутко выкатив глаза, попробовал позвать на помощь, но изо рта донеслись лишь булькающие звуки. С силой вырвав лезвие из горла жертвы Давид принялся открывать тяжёлую металлическую дверь, не дожидаясь пока тело верзилы начнёт биться в конвульсиях.
Внутри героя ожидал неприятный сюрприз. Двое дружинников, которых он видел возле трансформаторной, держали за руки Громова старшего, причём один из них держал в руке нечто похожее на раскалённый прут, а над ними троими возвышалась мощная фигура, исполняющая роль палача, начальника безопасности. В углу пыточной пламенела огнём преисподней огромная печь, где сейчас раскаливались добела орудия пыток. Герою приходилось видеть эти жуткие приспособления, разве что в учебниках по истории и вот история на его глазах будто ожила. Больше мебели в комнате не было, не считая стула, на котором обессиленно развалился Семёныч, мыске с водой в ногах жертвы и небольшого аккумулятора, подсоединённого проводами к стулу.
На скрип навесов отрывающейся двери все четверо обернулись и с удивлением уставились на Давида. Тишину нарушил вепрь:
- Вот и вся семья в сборе. А я уже вас заждался.
Не говоря ни слова, герой вскинул автомат и дал длиной очередью по начальнику охраны и дружиннику с прутом. С трёхметрового расстояния автоматная пуля калибра 5.45 с лёгкостью прошила всю громоздкую броню противника, и герой про себя довольно отметил, что прав был отчим в бесполезности бронежилета перед стрелковым оружием. Оба тела рухнули как подкошенные и вскоре их предсмертные хрипы стихли. Оставшийся в живых сотрудник дружины с ужасом попятился к противоположной стене и поднял руки верх.
- Не убивай... - Это были его последние слова, перед тем как Давид всадил в него остаток рожка. Сползя вниз по стене, он оставил на ней не меньше литра своей крови и, упав на бок уставился куда-то в даль остекленевшими глазами.
Не теряя времени, герой кинулся помогать отчиму встать, но тот жестом показал, что он в порядке и сможет идти сам. Поднявшись на ноги Громов старший вопреки призывам пасынка убираться отсюда быстрее, направился не к двери, а к распростёртому на полу телу Вепря. Нагнувшись над ним и недолго повозившись с маской, Громов нашёл-таки нужные крепления.
Давид из любопытства выглядывал из-за плеча отчима и когда тот стянул металлическую маску с лица начальника охраны, от ужаса попятился назад. То, что скрывалось под личиной Вепря, трудно было назвать человеческим лицом. Оно было изуродовано шрамами настолько, что у героя возникли сомнения как этот человек, вообще смог выжить с такими травмами.
Левая половина головы была обтянута кожей и, если не считать жутких шрамов походила на человеческую, правая же была жутко обезображена. Левый глаз с нечеловеческой злобой уставился в потолок, правый же давно вытек, его место занял немигающий горящий красным огнём механический протез. Губы были будто обглоданы, обнажая жуткий оскал гнилых зубов. Нижние клыки были настолько огромны, что ошарашенному герою привиделось, что это не зубы вовсе, а грозно выпирающие бивни. Вместо носа виднелась впадина, из которой ручьём вытекало, что-то жёлтое и мерзкое. Половина черепной коробки была снесена напрочь, и через тонкую защитную плёнку можно было чётко рассмотреть до сих пор пульсировавший мозг с кучей подключённых к нему высокотехнологичных трубок и датчиков.
Переведя свой взгляд на отчима, герой заметил, что на секунду на его лице промелькнуло выражение нерешимости, но вскоре тот совладал с собой и, прикрыв маской обезображенное лицо Вепря, двинулся к выходу. Давид последовал следом, а после помог Семёнычу прикрыть тяжёлую металлическую дверь на место. Немного потоптавшись на месте, Громов спросил у пасынка: