— В каком подразделении служишь?
— Полк де ла Фер в Валансе! — продолжил он заикаться.
— В Стамбуле что делаешь?
— Временно направлен в артиллерийскую школу барона де Тодта, для обучения османов! — немного придя в себя, проговорил он.
— В генуэзском порту бывал? Где он находится?
— Бывал, мы туда приплыли на генуэзской шебеке. Порт находится в генуэзском районе Галата, на северном берегу Золотого рога! — запел лейтенант соловьем.
— Доступ в порт свободный?
— Да! — обрадовал меня лейтенант.
Уточнив у лейтенанта еще несколько необходимых мелочей, я сунул ему кляп в рот и посмотрел в глаза. Поняв по моему взгляду, что это конец, француз начал мычать и дергаться. Убивать лейтенанта было неприятно, но ничего не попишешь, моя жизнь против его. Вырубив его ударом по затылку, я пережал ему нос и рот, и через пару минут все закончилось. После я убрал все следы связывания, уложил его в кровать, свесив голову вниз, к луже блевотины, и начал готовить фейерверк. На мое счастье француз курил и версия поджога по пьянке будет самой вероятной при определении причин пожара в школе. Прижав один пистолет ножкой кровати, я насыпал на полку порох и взвел курок, провел пороховую дорожку от пистолета вокруг кровати и к дальнему углу комнаты, к шкафу с вещами, и привязал тонкий шнур, найденный в вещах француза к спусковому крючку, а в руке француза, опущенной к полу, зажал курительную трубку.
По моим расчетам уже близилось утро и нужно было начинать шоу. Закрепив за спиной саквояж, я вылез обратно на крышу и потянул шнур. Раздался щелчок курка, шипение пороха на полке и пожар быстро ушел в глубину комнаты, как я и рассчитывал. Прикрыв окно, я пошел обратным путем на чердак над учебным корпусом. Дальше было дело техники, мне даже не пришлось лазать по стенам. Спокойно спустившись по лестнице на первый этаж, я открыл в аудитории окно, оказался на мостовой, и приведя себя в порядок, спокойным, уверенным шагом направился куда-то туда.
Глава 4
Барракуда
Хоть лейтенант и объяснил мне примерное направление на порт, куда точно идти было непонятно, к тому же мы не в поле, чтобы взять азимут на ориентир и хреначить к нему напрямую, в городе такое не катит. Поэтому первой задачей было опять выйти на открытое место и сориентироваться по минаретам. Часа через полтора блужданий в стиле «Бриллиантовой руки» я, наконец, вышел к северной оконечности бухты Золотой рог. Выйдя на открытое пространство и покрутив головой, я увидел вдали на западе столб дыма, поднимающийся в воздух — фейерверк в школе удался.
На противоположном берегу бухты виднелся частокол корабельных мачт — туда-то нам и надо. Шел я неспешно и к порту подошел уже при свете солнца. Улица по которой я шел вдоль берега, выходила на просторную припортовую площадь, представлявшую собой просто «какофонию» строений. Верфи, склады, лавки и таверны, и в отличие от еще спящего города, здесь жизнь ночью не останавливалась, а рынок уже шумел многоголосьем — то, что доктор прописал. Найти здесь человека дело совершенно безнадежное.
Изначально, я рассчитывал на корабли генуэзцев или венецианцев, как базирующиеся здесь с древнейших времен и единственные, которые свободно чувствовали себя в османских водах. Лейтенант подтвердил мои предположения — для доставки сюда французов использовались генуэзские корабли, но вот то, что я узнал про флаг генуэзцев поставило меня в тупик. По словам француза, флаг генуэзцев представлял собой белое полотнище к красным крестом, в точности как флаг англичан из того мира. Интересная «загогулина», надо будет разобраться потом с этим вопросом.
Пройдя метров двести вглубь площади, я почуял запах свежеприготовленной выпечки и меня практически парализовало. Занятый разными не очень приятными делами, я совсем забыл, что у меня маковой росинки во рту не было уже больше суток. Повернувшись в нужном направлении, шагов через тридцать я увидел таверну из которой и доносился этот божественный запах. Заказав что-то похожее на большой чебурек с разными наполнителями и чайник чая, я как голодный тигр набросился на еду. Минут через тридцать, «ушатав» четыре тридцати сантиметровых чебурека и несколько стаканов чая, я в блаженном состоянии шел вдоль берега. Пройдя еще метров триста, я увидел то, что мне нужно — генуэзский флаг.
Самым тонким местом в моей легенде о возвращении домой французского офицера, было полное незнание французского языка, что, согласитесь, выглядит немного странно, если не сказать похлеще. И у меня была мысль переодеться на подходе к порту, взяв кого-нибудь на «гоп-стоп». Но потом я эту мысль забраковал, форма французского офицера это уже пропуск и документы, а приду я в гражданке, кто меня на корабль пустит. Поэтому я решил сработать под поляка, они сейчас вроде с французами «корешатся», который здесь поступил на службу во французскую армию и теперь в первый раз собрался на новую родину. Вроде должно «прокатить», других вариантов все равно не предвидится. Прокручивая в голове интонации, с которыми говорили польские актеры, в единственном просмотренном мною польском фильме, я пошел на приступ корабля.