Пограничная служба от московских полков перешла со временем к донскому казачеству. Конечно, в XVII и XVIII веках силенок у него на все не хватало. На то была подмога с Днепра, на порогах которого сидели буйные ватаги запорожцев. Казаки они и есть казаки — нерегулярное войско. Если государство сильное, как Московское, например, то оно, в конце концов, обуздает хищнические повадки вольных воинов. Так и вышло в итоге с донцами, ставшими уникальной частью сложного имперского механизма. Напротив, такое слабое и безнадежное государственное образование, как Речь Посполитая, не то что запорожцев, своих сограждан, в итоге сбившихся в бандитские стаи по принципу личной верности «кормильцу» — аристократу, не смогла удержать в поле хотя бы относительной законности. Вплоть до укрепления личной власти Петра Великого донцы и запорожцы часто спешили друг другу на помощь. И, честно говоря, нет никакой уверенности в том, что, не будь измены Мазепы, не сложилась бы из поднепровского казачества столь же оригинальная и верная сила, защищавшая веру, царя и Отечество. Возможно, не было бы в истории государства Российского губерний Киевской, Екатеринославской, Харьковской, Херсонской, а только Область войска Запорожского, чьи земли, и взятые силой в седой древности, и дарованные царями в XVII–XVIII веках, граничили бы с землями Области войска Донского. Но природа не терпит пустоты — взамен запорожцев империя получила кубанцев — слуг правильных и верных, сохранивших свои малороссийские да запорожские обычаи, язык и песни. При этом кубанцы всегда считали себя русскими, что, в общем-то, верно — живут-то они на русских землях, в том числе и тех, что империя отвоевала у горцев Кавказа.
То, что стало в русской публицистике, а после и в обществе называться Югом России, образовалось совершенно неожиданно для европейцев, но очень логично для русских людей. Титанические усилия Петра на Юге в отличие от Севера имели спорадический характер и плохо готовились. Все объяснимо — логистика в тех условиях была невозможна, а ресурсы истощены. Прутский поход 1711 года был почти катастрофой, и государь Петр Алексеевич более не пытался переломить ситуацию в полуденной стороне в пользу России. У него хватало забот и в Северной войне, и на строительстве Петербурга, и в Европе. Но через 12 лет после его смерти фельдмаршал российский Миних в наказание за набеги крымских татар пришел в Крым, взял его и только эпидемии, вспыхнувшие в войсках, заставили его уйти с полуострова.
С этого момента, со счастливой для России в военном отношении кампании и начали проявляться на карте Европы контуры будущего огромного Новороссийского края. Название очень оптимистическое. И оно себя оправдало — менее чем за сто лет этот край усилиями железных, угольных, железнодорожных, портовых и торгово-финансовых королей империи и Европы стал истинным промышленным сердцем России, тем мотором, который гнал по жилам страны токи жизни и развития.
Новороссия начала строиться, прежде всего, в пределах большей части современного Донбасса, на том фундаменте, который был заложен авангардными сторожками, крепостями, городами. Процесс был начат еще при императрице Елизавете Петровне. Усилиями русской дипломатии из здания соперничающей с Российской Оттоманской империи выбивались кирпичик за кирпичиком. Самым полезным и эффективным станет исход крымских греков в донецкое Приазовье в год основания Мариуполя, в час рождения мощной греческой диаспоры Донбасса. Но еще при Елизавете с Балкан сюда были завезены сербы, хорваты и молдаване, не желавшие терпеть ярмо иноверцев. Им выделили земли в треугольнике рек Северский Донец, Лугань и Бахмутка. От Попасной до Луганска уютно разместилась на непаханых с начала времен землях Славяносербия, ставшая со временем одной из уездов Екатеринославской губернии.
Процесс «новороссийства» пошел быстрей после двух войн, выигранных Екатериной у турецких султанов. К России отошло огромное пространство размером с пол-Европы — от устья Дуная до Дона простиралась Новороссийская губерния. Центром назначено было быть граду Новороссийску — так целых пять лет именовался основанный блистательным Потёмкиным в среднем течении Днепра город, затем переименованный в Екатеринослав.
В царствование императора Александра Павловича российской правящей бюрократией был запущен механизм приведения новых земель в административный порядок. Были предприняты попытки оживления экономики. Впрочем, реальные наметки проявились в этом деле уже при следующем императоре, Николае I. Чтобы там про него не говорили, железные дороги в Росси начали строить именно при нем, тогда же ряд ведомств и, в первую голову, горное и военное начали впервые со времен петровых изыскания полезных ископаемых.