– Все-то видишь, летчик. Но мне простительно – старость на пороге. И потом: повторение – мать учения. А я продолжу с вашего разрешения.
В русской столице он сдружился с капелланом англиканского храма в Кронштадте Артуром Риддлом и корреспондентом лондонской «Стандард» Джоном Бэддэли. Оба годились ему в сыновья, что не мешало крепкой мужской дружбе.
По свидетельству Бэддэли, последнее десятилетие своей жизни, 1879–1889 годы, Юз предпочитал управлять делами из Санкт-Петербурга. Благо, всегда для этого был под рукой старший сын Джон, командовавший столичным офисом компании.
Джон Юз умер от инсульта 17 июня 1889 года, после обильного завтрака в «Шмидт-Англии».
Прах его перевезли в Лондон, где он и был захоронен в фамильной могиле на кладбище Западный Норвуд. Любопытно, что земляки Юза, члены «Общества истории Мертир-Тидвил», с которыми мне довелось общаться, почти ничего не знали о его жизни, пока материалы им не прислали из Донецка, Харькова и Санкт-Петербурга.
В Донецке следов семьи Юза почти не осталось. Даже дом управляющего Новороссийским обществом, известный в столице как «Дом Юза-Спицына», так и не смогли восстановить – от него осталась одна дряхлеющая от времени и непогод кирпичная коробка.
Панас сделал большой глоток «риохи» и, прежде чем выпить, прополоскал рот.
– Ужас какое неудобство эти протезы – чем дольше говоришь, тем больше сухости во рту.
– Знаете, – сказала Донна, – вы как-то очень поверхностно оцениваете Юза, а ваш рассказ грешит спешкой. Кто вас гнал в гриву, когда вы писали его?
– Как кто? – Лень и редактор. Всякий пишущий, если он не графоман и не гений трудолюбия, что, на мой взгляд, грешит некой ненормальностью, закупоркой мозгов, то именно эти два слова назовет: лень и редактор. А, впрочем. Это текст давний. Если вдруг вам взбредет блажь, можете прочесть книгу, которую давно, очень давно написал ваш земляк.
– Какую это?
– Кажется, она называлась «Валлиец. Портрет основателя Донецка на фоне эпохи». Ее написал Олег Измайлов.
– Ах, этот… – губы женщины тронула пренебрежительная усмешка, – тоже нашли историка. Сплошные домыслы.
– Домысел не вымысел, – парировал Панас. – И потом, от Валлийца почти ничего не осталось в загашниках даже британской истории.
– Вот и не надо было о нем столько сочинять.
– Вы так строги, Донна. Может, расскажете что-нибудь о киевлянине каком-нибудь.
– Это еще зачем?
– Хотя бы затем, что киевляне тоже люди.
– Уверены? У вас там что не Сикорский, то Голда Меер или Булгаков. Что вы все в нем нашли? А, ладно, – я о другом писателе расскажу, родившемся в Киеве и даже учившимся в той же гимназии императора Александра II, что и Булгаков.
Панас поклонился:
– Я тоже там учился, но в мое время там журфак киевского универа уже был.
– Ну так слушайте. Вот вам Паустовский.
Одна из лучших книг о Гражданской войне в России – «Повесть о жизни» в шести частях. Значительная часть этого автобиографического произведения посвящена событиям на Украине. Чего стоит одна только поездка на фронт на киевском трамвае!
Выдающийся русский писатель Константин Георгиевич Паустовский родился 31 мая 1892 года. Он происходил из мелкопоместной шляхты, потомков которой в те времена было на землях нынешней Украины более чем предостаточно, а уж в родном будущему писателю Киеве – и подавно.
Недаром один из критиков редактора газеты «Киевлянин», видного русского националиста Дмитрия Пихно, ехидно заметил ему: «Вот вы пишите о Киеве: “Это город русский, русский!” Между тем большинство населения составляют поляки и евреи».
Паустовский в советской литературе, куда он пришел из журналистики довольно поздно, почти уже в сорокалетнем возрасте, слыл мастером описаний и наблюдений. Весьма ярко проявились его литературные способности в последнем крупном опусе – автобиографической «Повести о жизни».
Надо сказать, что рассказы, составившие три солидных тома, почти полностью посвящены Югу России.
Константин Георгиевич – писатель русский, родился и умер он в Москве, однако так сложилось, что его молодость была теснейшим образом связана с Украиной. Недаром он называл себя «москвичом по рождению и киевлянином по душе».
Да, в этих рассказах есть Москва, которую Паустовский тоже очень любил, немного Польши и средней полосы. Но вся его молодая жизнь, самые яркие воспоминания так или иначе связаны с Югом, с Киевом и окрестностями, Одессой, Севастополем, Крымом, Приазовским краем и Кавказом.