Писатель-маринист Конецкий по этому поводу заметил:
«Думаю, ни Лазарев, ни Корнилов, ни Истомин, ни Нахимов ничего подобного с прахом своих противников не позволили бы, а, узнав о таком святотатстве подчиненных, обошлись бы с ними чрезвычайно круто».
Собор достраивали долгие три десятка лет. Первая полноценная служба тут состоялась в 1888 году. С этого момента собор стал местом паломничества со всех концов империи. Со временем в адмиральский склеп добавились еще 9 могил – командующих флотом и героев Первой обороны. Последнее захоронение датировано 1920 годом – 17 октября скончался адмирал Михаил Саблин, уроженец Севастополя, герой Цусимы и Первой мировой, волею судеб ставший первым советским и первым «белым» комфлота. К тому времени, когда Михаил Павлович нашел последний приют рядом с великими предшественниками, судьба белого Крыма уже была решена – войска Блюхера и Махно уже стояли у Перекопа.
Послереволюционная судьба Владимирского собора стандартна для всех культовых сооружений Российской империи. В 1932 году службы в нем были прекращены, а здание досталось предтече ДОСААФ ОСАВИАХИМу. Вопреки расхожей городской легенде, советские власти Севастополя не разрушали склеп и могил, это сделали 12 лет спустя немцы, попытавшиеся даже взорвать собор. Но каждый раз, когда вспоминаешь, что героев Первой обороны предавали многолетнему забвению, не можешь себе этого объяснить.
С одной стороны, после первых двух десятков лет революционного угара начали восстанавливать памятники. Тут больше всех повезло Нахимову – после того как во время войны его именем назвали главный флотский орден СССР, дело было решенное. В 1954 году бронзовый адмирал вернулся на то место на площади своего имени, с которого его сбросили в 1928 году не в меру ретивые троцкисты Севастополя. Корнилов ждал своего часа до 1983 года, когда был восстановлен знаменитый памятник на Малаховом кургане, где умирающий герой произносит: «Отстаивайте же Севастополь». Лазарев вернулся в базу своего флота уже в XXI веке – прямиком из Татарстана, где изваяли скульптуру.
Памятники вернули, а склеп с могилами восстанавливать не стали. Возможно, решили, что могила и есть могила, чего ее тревожить, тем более что монументальное надгробие в виде бывшего собора, из которого сделали музей, более чем достаточно.
При этом нельзя сказать, что советская власть не понимала роли патриотического воспитания. Вспомним хотя бы идею «Вечного Огня» и «Неизвестного Солдата», позаимствованную у французов, – она пошла в массы. Тем более что город-герой Севастополь и Вторая оборона города (1941–1942) были предметами особой гордости советских людей.
Как бы там ни было, но возвращение усыпальницы адмиралов по-настоящему началось с 1992 года. Двумя годами ранее автору этих строк довелось заглянуть через окошко в нижний храм Владимирского собора. О впечатлениях лучше не говорить. Сотрудница Музея героической обороны и освобождения Севастополя после экскурсии рассказывала: «А в 92‑м отсюда КамАЗами вывозили землю и мусор».
Не стоит, конечно, смаковать подробности, все-таки такое святое для русских сердец место. Но и забывать о бесчувствии иных потомков героев не стоит.
Последняя реконструкция собора началась при Украине в 2011-м, а завершилась при России в 2016 году. Сегодня здесь проходят службы, несмотря на то что храм является по-прежнему собственностью музея обороны. На стенах собора нет икон, это особое памятное место – вместо них мраморные доски, на которых имена павших защитников Русской Трои. Они снова вместе – матросы, солдаты, офицеры и их адмиралы, отстоявшие честь России и ее территориальную целостность.
Когда-то мне недолго пришлось жить в бывшей квартире настоятеля собора. Рядом с храмом – на углу Марата и Советской. Ранним утром, выходя из дверей и поднимаясь по небольшому спуску к собору, я ловил момент, когда взгляду на фоне розовеющего неба открывался большой соборный крест – тот самый, который был установлен на храме еще до революции. Я пытался представить, что испытывает священник в этот час, подходящий к этому храму служить. Долго не мог подобрать нужного слова, а потом как-то озарило – пиетет. Перед той грозной силой, что хранит и вечно будет хранить и Севастополь, и Крым, и Новороссию с Донбассом, и всю Россию.