В Каче, где давно уже нет авиашколы, но до сих пор базируется морская авиация ЧФ, можно еще найти следы специального причала, построенного для спуска на воду летающих лодок киевлянина Григоровича. Здесь не только испытывали лодки, но и проводили первые ночные стрельбы с них, устраивали показательные бои первых в мире амфибий-истребителей – М-11, а также прыжки с парашютом, в том числе ночные.
Революция прервала успешную карьеру Дмитрия Григоровича. Его собственный завод в Петербурге был национализирован. Знаменитый к тому времени во всем мире «барин» (так звали его и рабочие, уважавшие Дмитрия Павловича за умение работать с молотом и креститься двухпудовкой, и инженеры с конструкторами, и промышленники с чиновниками) уезжает в Севастополь.
Здесь ему было суждено пережить Гражданскую войну. По привычке заезжал он в Качу, но только садился в сторонке у знаменитой «соединенки», смотрел на летное поле, самолеты, летчиков. Говорят, к морю всегда сидел спиной. Когда стало ясно, что возврата к старой жизни не будет, Игорь Сикорский уговаривал старого друга пойти по его пути – уехать на Запад. Григорович не смог оставить Россию.
Ни один крупный деятель авиации не может долго сидеть без любимого неба, без дела жизни. В 1922 году новая власть уговорила Дмитрия Павловича вернуться к созданию самолетов. Конечно, масштабы были не те, что прежде. Да и задачи перед конструкторами были другие. После опустошительной Гражданской войны Советская Россия осталась практически без воздушного флота. Промышленность лежала в руинах, ведущие конструкторы, инженеры, техники уехали на Запад. Надо было начинать с простейшего. Дмитрий Григорович и Николай Поликарпов (в будущем – создатель знаменитых И-15, И-16 и По-2) получили от руководства Наркомата обороны СССР задание – создать в кратчайшие сроки серийный отечественный боевой самолет.
Не мудрствуя лукаво, конструкторы переделали английский «Де Хэвилленд-9» под возможности советской промышленности. Так в СССР появился первый серийный истребитель И-1. Его начали выпускать в 1924 году. Время было кровожадное. Европа и США высматривали возможность новой войны с Советами. И любой успех военной промышленности Советского Союза мог стать предупреждением потенциальному агрессору.
Помните блестящий диалог «бывших» из «Меча и Орала» в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова?
– Как же большевики будут воевать? Чем? Сормовские заводы делают не танки, а барахло! Чем они будут воевать? Старыми винтовками? А воздушный флот? Мне один видный коммунист говорил, что у них, ну как вы думаете, сколько аэропланов?
– Штук двести?
– Двести? Не двести, а тридцать два! А у Франции восемьдесят тысяч боевых самолетов.
Чутко реагировавшие на реалии того дня романисты были недалеки от правды. Но все-таки самолетов И-1 было ровно столько, чтобы их брали в расчет.
Вторая половина двадцатых годов для Дмитрия Григоровича прошла в работе над новыми моделями летающих лодок. Но как-то так все не заладилось, что проекты выходили сырыми, перспективные самолеты при испытаниях или попадали в аварии, или были далеки даже от средних показателей у коллег в Европе и Америке.
Гром грянул в 1929‑м. Григоровича арестовали. Дали стандартные 10 лет за «вредительство» и отправили в первую авиационную «шарашку» в Бутырках, где к тому времени уже сидели и Поликарпов, и ряд других конструкторов и техников.
Дадим слово автору большого биографического очерка о Григоровиче Николаю Мринскому:
«И вот для интенсификации работ в ГПУ родилась мысль использовать опыт американцев в ПМВ. Тогда для разработки “сверхмощного” по тем временам двигателя “Либерти” мощностью в 400 л.с. американцы собрали способных специалистов, поместили в хорошей гостинице, предоставили наилучшие бытовые условия, самую передовую техническую информацию… но полностью изолировали их от внешнего мира. Практичные янки посчитали, что такая работа будет самой эффективной. И действительно, двигатель был создан в кратчайшие сроки! Хороших гостиниц в СССР в то время было мало, тем более далеких от людского глаза (и от доносов), но в Бутырской тюрьме нашлись две просторные комнаты. И в 1929 г., пройдя ад допросов и издевательств, Дмитрий Павлович Григорович встретился в Бутырках со многими своими сослуживцами, в том числе – и с конкурентом Николаем Поликарповым, ставшим работать под его началом.