К тому времени, когда Главное политическое управление РККА решило поберечь жизнь самого результативного снайпера, да еще и женщины, на счету Людмилы было 309 убитых гитлеровцев. Ей присвоили офицерское звание, наградили орденом Ленина и наметили в делегацию, которая должна была отправиться в США.
Формально – на Всемирный студенческий фестиваль, но фактически – агитировать, готовить американское общество к быстрейшему открытию второго фронта в Европе. Именно поэтому в «студенческую делегацию» СССР вместе с комсомольским функционером включили двух лучших снайперов РККА – Пчелинцева и Павличенко. Так решил Сталин, которому в ответ на вопрос о втором фронте Рузвельт прислал приглашение на студенческий форум.
Ну а что? Людмила Павличенко была студенткой 4-го курса истфака Киевского университета, Владимир Пчелинцев ушел на фронт после 3-го курса геологоразведочного факультета Ленинградского горного института. Воюющая страна посылает в Америку воюющих студентов – нормально! А выбор снайперов объяснялся просто – Сталин учитывал, что американцы нация стрелковая, там винтовку держать в руках учились порой раньше, чем читать.
Людмила была очень ревнива к славе, и потому ее встреча с Пчелинцевым в ЦК ВЛКСМ прошла под хмурые мысли, которые она не преминула высказать и в своих воспоминаниях:
«…мы обменялись не очень-то дружелюбными взглядами. Владимир в феврале 1942 года за сто фрицев, уничтоженных на Ленинградском фронте, первым из снайперов в СССР получил звание Героя Советского Союза. Я за сто румын, убитых осенью 1941 года под Одессой, – именную снайперскую “СВТ-40”.
Он за двенадцать месяцев службы удостоился трех воинских званий: младшего лейтенанта, лейтенанта и старшего лейтенанта, при том что счет его сейчас составлял 154 фашиста. Я, служа с июня прошлого года и имея 309 убитых гитлеровцев на счету, смогла выпросить у добрейшего Ивана Ефимовича Петрова только звание “младший лейтенант”».
Заметьте, «добрейший Иван Ефимович» своих снайперов ценил высоко, а разница в продвижении по службе налицо. И это в стране победившей женской эмансипации!
А потом началась типично советская сказка о золотой рыбке. Людмила Михайловна вспоминала:
«Вечером нас отвезли в Наркомат иностранных дел. Мы очутились в его подвальном помещении, похожем на огромный универмаг, только безлюдный. В витринах и на застекленных прилавках там лежали предметы мужского и женского туалета, в свободной продаже в Москве давно не встречающиеся.
Меня сопровождал молодой сотрудник, и мне было несколько неудобно при нем подбирать нужные вещи.
Он же, ничуть не стесняясь, давал весьма разумные советы, и скоро оба больших чемодана, выданные мне тут же, наполнились доверху. Платья, блузки, юбки, английские жакеты, нижнее белье, чулки, носки, носовые платки, шляпки, перчатки и шарфики разных цветов и фасонов, даже обувь – все это дали бесплатно, аккуратно упаковали и попросили расписаться в длинной ведомости».
История повторилась и в экспериментальной пошивочной мастерской Наркомата обороны на Фрунзенской набережной, в народе называемой «генеральским ателье», где героям подобрали отменное обмундирование – несколько комплектов.
Снайперски точная фраза дорогого стоит.
История поездки советских снайперов в Штаты достаточно хорошо известна, особенно после фильма «Битва за Севастополь», который, хотя и полон привычных в наше время благоглупостей в описании жизни на войне, стоит посмотреть ради последних слов «Леди смерть» в кадре.
Это знаменитая фраза, произнесенная Людмилой в Чикаго, на берегу озера Мичиган, в старинном парке «Грант-Парк», она стала достоянием истории. Вот она:
«Джентльмены! Мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских солдат и офицеров. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?»
И говорить нечего – слова из тех, что остаются в истории навсегда. Но нам не хотелось бы останавливаться на них слишком долго.
В фильме, отчего-то весьма и весьма комплементарном в отношении Штатов, повествование идет со стороны Элеоноры Рузвельт, супруги американского президента, опекавшего советскую делегацию. Сценарист показывает ее чуть ли не матерью бедной советской девочки, не знающей, что такое хорошее платье.
Но сама Людмила Михайловна рассказывала в мемуарах историю другого окраса. Не откажем себе в удовольствии привести ее здесь.
«Вдруг Элеонора Рузвельт обратилась с вопросом ко мне:
– Если вы хорошо видели лица ваших противников в оптический прицел, однако тем не менее делали свой убийственный выстрел, то американским женщинам будет трудно вас понять, дорогая Людмила…