Изучив в течение месяца маршруты передвижения Макарцева, Семёнов вышел на ресторанчик, в который тот всегда заезжал по четвергам поужинать. Самое любопытное, что Макарцев предпочитал ужинать не в общем зале, а в кабинете для ЛЧР-персон. Только вот странная закономерность: каждый раз — в обществе юного спутника, на вид студента. Семёнов насчитал таких юношей трое. И какие у Макарцева с этими желторотыми мальчиками могут быть дела? Случаи бывают всякие, но тут какая-то система. С одним из них Сергей специально столкнулся на лестнице. Блондин лет девятнадцати с голубыми глазами, пухлыми губами, бело-розовой, не тронутой загаром нежной кожей, аккуратно подстриженный, чистенький, ухоженный. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы сделать жуткое предположение. Ню-ню… Неужели наш Макарцев — любитель мальчиков? Впрочем, если эту информацию он, Селиванов, то есть Семёнов (Сергей всё больше вживался в новую фамилию, начиная ощущать себя именно этим, другим, человеком), смог добыть в одиночку и без сверхусилий, ею наверняка располагает и служба безопасности, которая держит всех сотрудников на крючке. Сделать соответствующие записи не проблема. Стало быть, нужно копать глубже. Дабы подчинить Макарцева, необходимо располагать более сильным, чем у особистов, компроматом. Но пока, чтобы подтвердить догадку, следовало установить аппаратуру в чужом помещении. Даже если оно и не оснащено камерами наблюдения — это весьма рискованная затея.
Как-то вечером Семёнов, принимая очередной отчёт от Куприянова, вдруг вспомнил:
— Кстати, скажи своему дяде, пусть сделает мне ещё одну скидочную карточку в «Алёнушку».
— Конечно, Сергей Борисович.
— Ты не дослушал: карточку на семьдесят процентов скидки.
— Но… если он сможет, — Куприянов был в явном замешательстве, — у них таких скидок не бывает…
— Сможет, не разорится, частить туда никто не будет — некогда, так что не объедят дядюшку твоего. В крайнем случае, из своей красивой зарплаты компенсируешь. Тебе в прошлом месяце, если память не изменяет, доплатку за совмещение провели?
— Да, конечно, безусловно, я благодарен, я постараюсь, вернее, мы всё сделаем.
— Ну и молодец. Иди отдыхай. Смотрю, выглядишь как новый пятак — на гульки небось собрался?
— К другу на день рождения.
— Ну и чудно… Много не пей, мало — тоже, — Сергей Борисович заканчивал день в хорошем расположении духа.
После выходных Валентин Петрович Макарцев выезжал из загородного домика в Перхушково всегда в одно и то же время, в половине седьмого утра, дабы успеть проскочить на работу до пробок И это ему всегда удавалось — за двадцать два года безупречной службы в газовом ведомстве он никогда не опаздывал.
С водителем Иваном Павловичем — малоразговорчивым, преданным, очень уравновешенным и искусным в вождении — они проработали вместе уже восемнадцать лет и понимали друг друга с полуслова. Павлович ценил то, что Макарцев вёл его за собой, поднимаясь по карьерной лестнице. И сейчас дядя Ваня, как его с удовольствием именовали друзья и родня Макарцева, заранее включил «Рапсодию» — любимое радио шефа — и обдумывал, когда лучше затеять разговор о помощи с трудоустройством старшей дочери.
Несмотря на раннее утро, автомобили энергично двигались в столицу плотным потоком, обозначая себя в ещё не развеявшемся после ночи тумане огоньками фар. Прошло всего несколько минут, и перед чёрным «мерседесом» Макарцева ни с того ни с сего резко затормозили и стали как вкопанные двигавшиеся перед ним старенькие «жигули». Опытный водитель Иван Павлович среагировал молниеносно, но полностью избежать столкновения в данной ситуации не смог бы даже Шумахер. Водитель «жигулей» — длинный, словно вытянутый, сухощавый мужчина лет сорока пяти с трёхдневной щетиной — не излучал ни приветливости, ни запаха французского парфюма.
— Собака прямо под колёса — еле успел тормознуть, — пробурчал долговязый и закурил какие-то вонючие сигареты. — По правилам — вина ваша…
Вот и начало трудовой недельки! Теперь предстояла препротивнейшая волокита с ожиданием автоинспекции, оформлением разного рода бумаг, страховых документов. Макарцев почувствовал неизвестно откуда свалившуюся на него перспективу впервые в жизни опоздать на службу. Иван Павлович тоже погрустнел, поскольку в свете новых обстоятельств разговор об устройстве на работу дочери в ближайшие дни затевать уже было явно не с руки. Вот тебе и проблема — из ничего, на ровном месте. Из-за какой-то собаки. Если она, конечно, была — поди проверь…