Говоря об освоении Донбасса и темпах этого освоения, защитник екатеринославских евреев г-н Слиозберг писал: «Такие поселения вырастали прямо как грибы в местностях, где начинали развиваться чисто американским темпом [ну модно было тогда темпы индустриализации сравнивать с Америкой. — Авт.] новые отрасли промышленности, как, например, горная промышленность в Донецком бассейне, в Екатеринославской губернии, в Криворожском районе. Лучшим примером может служить… Юзовка… Местность быстро оживилась и получила характер селения, невиданного до того в России»[66].
Темпы роста населения в промышленных регионах Юга России зашкаливали все мыслимые показатели. В период с 1897–го по 1914 год Екатеринославская губерния была абсолютным лидером в России по приросту числа жителей — 63,5 % всего за два десятилетия! Для примера, население Киевской губернии в эти же годы выросло на 34,7 %, Петербургской — на 48,5 %, Московской — на 47,3 %[67].
Как это ни парадоксально звучит, но развитию региона способствовала Первая мировая война. Да — да, когда вся империя трещала по швам и задыхалась от нараставших финансово — экономических проблем, вызванных войной, экономика Юга России и особенно Донбасса резко набирала обороты. Так, меньшевик Цукублин на IV съезде Советов Донецко-Криворожского бассейна (того самого съезда, на котором было провозглашено создание ДКР) заявил, что вся металлургия края была «приспособлена к войне»: «Война представляла для нас чрезвычайно емкий рынок»[68]. Когда прифронтовые губернии начали пустеть ввиду массового оттока беженцев, именно эти же обстоятельства привели к тому, что промышленные районы Юга, ставшие оплотом всего военно — промышленного комплекса России, начали еще быстрее расти — ив экономическом смысле, и в демографическом.
Особенно это сказалось на Харькове, куда начали стекаться люди и даже целые предприятия из Западной России. Если еще в 1861 г. население этого города насчитывало 50 тыс. человек, то в 1917 г. там обитало уже 382 тысячи (см. диаграмму). То есть рост населения чуть больше чем за полвека составил более 600 %! К 1915 г. Харьков был восьмым городом империи по числу жителей. Значительную долю роста обеспечили беженцы, спасавшиеся в Харькове от войны. В 1917 г. их официально числилось около 50 тыс. человек. Причем немалая часть из них были беженцами из Галиции, на что стоит обратить особое внимание — в дальнейшем это обстоятельство сыграет значительную роль в украинизации Харькова и прилегавших территорий[69].
Завод ВЭК до эвакуации его из Риги в Харьков
В 1917 г. приезжие приняли самое живое участие в политической жизни региона. Особенно значительным было влияние рабочих эвакуированного туда в 1915 г. из прифронтовой Риги крупного предприятия «Всеобщей электрической компании» (ВЭК, или ВКЭ) — ныне Харьковский электромеханический завод.
Одновременно в Харьков был переведен из Варшавы крупный машиностроительный завод «Герляхи Пульст». За ними потянулась вереница более мелких фирм из Польши и Прибалтики, которые свое «западное» происхождение даже использовали для рекламы. Вот характерное для Харькова 1914–1917 гг. объявление: «"М. Буцлер и К°” — латышское предприятие, эвакуированное из Риги, — фабрика фотографических пластин и принадлежностей»[70].
Только с переездом ВЭК (всего понадобилось 1470 вагонов, чтобы перевезти все имущество промышленного гиганта тех времен) Харьков пополнился тремя тысячами прибалтийских рабочих разных национальностей (для сравнения — всего — то за десяток лет до этого в Харькове в общей сложности насчитывалось 16,7 тыс. пролетариев)[71]. Латышские рабочие ВЭК сыграли колоссальную роль в большевизации Харькова, а сам эвакуированный завод стал базой для социалистической пропаганды в крае.