Меривейл (Merivale, Convers. of the Rom. Emp., Preface) объясняет обращение Римской империи преимущественно четырьмя причинами: 1) внешним свидетельством истинности христианства, выразившимся в очевидном исполнении записанных пророчеств и чудес; 2) внутренним свидетельством, выразившимся в удовлетворении признанной потребности в искупителе и освятителе; 3) благостью и святостью жизни и смерти первых верующих; 4) временным успехом христианства при Константине, «направившим посредством всеобъемлющего переворота человеческие массы к восходящему солнцу истины, явленной во Христе Иисусе».
Ренан обсуждает причины победы христианства в тридцать первой главе своего «Марка Аврелия» (Renan, Marc–Aurele, Paris 1882, pp. 561–588). Он объясняет ее прежде всего «новой жизненной дисциплиной» и «моральной реформой», которая требовалась миру и которой не могли ему дать ни философия, ни какая–либо из существовавших религий. Иудеи действительно поднялись высоко над скверной той эпохи. «Gloire éternelle et unique, qui doit faire oublier bien des folies et des violence! Les Juifs sont les révolutionnaires de 1er et du 2e siècle de notre ère»[9]. Они дали миру христианство. «Les populations se précipitèrent, par une sorte du mouvement instinctif, dans une secte qui satisfaisait leur aspirations les plus intimes et ouvrait des espérances infinies»[10]. Ренан акцентирует веру в греховность людей и предлагаемое каждому грешнику прощение как привлекательные черты христианства; как и Гиббон, он не обращает внимания на реальную силу христианства как религии спасения. А именно эта сила объясняет успех христианства не только в Римской империи, но и во всех других странах и народах, где оно распространилось.
§6. Средства распространения
Примечателен факт, что после апостольского периода упоминания о великих миссионерах исчезают вплоть до начала средних веков, когда обращение целых народов осуществлялось или начиналось благодаря отдельным личностям, таким как святой Патрик в Ирландии, святой Колумба в Шотландии, святой Августин в Англии, святой Бонифаций в Германии, святой Ансгар в Скандинавии, святые Кирилл и Мефодий среди славянских народов. В доникейский период не существовало миссионерских общин, миссионерских организаций, организованных попыток благовестил; однако меньше чем через 300 лет после смерти святого Иоанна все население Римской империи, представлявшей цивилизованный мир той эпохи, было номинально обращено в христианство.
Для того чтобы осмыслить этот поразительный факт, мы должны вспомнить, что прочные и глубокие основы данного процесса были заложены самими апостолами. Семя, принесенное ими из Иерусалима в Рим и орошенное их кровью, принесло обильный урожай. Слово Господа нашего опять исполнилось, но уже в большем масштабе: «Один сеет, а другой жнет. Я послал вас жать то, над чем вы не трудились: другие трудились, а вы вошли в труд их» (Ин. 4:38).
Единожды учрежденное, христианство само было своим лучшим проповедником. Оно естественным образом росло изнутри. Оно привлекало людей самим своим существованием. Оно было светом, сияющим во тьме и рассеивающим тьму. И хотя профессиональных миссионеров, которые посвятили бы всю свою жизнь этому конкретному служению, тогда не было, каждая община была общиной проповедников и каждый верующий христианин был миссионером, пламенеющим любовью ко Христу и жаждущим обращать ближних. Пример был подан Иерусалимом и Антиохией и теми братьями, которые после мученичества Стефана «рассеявшиеся ходили и благовествовали слово»[11]. Иустин Мученик был обращен почтенным стариком, которого он встретил во время прогулки по берегу моря. «Каждый служитель–христианин, — говорит Тертуллиан, — и находит Бога, и являет Его, хотя Платон утверждает, что непросто найти Творца, а когда Он найден, трудно явить Его всем». Цельс насмешливо замечает, что сукновалы и кожевники, простые и невежественные люди, были самыми ревностными пропагандистами христианства и несли его прежде всего женщинам и детям. Женщины и рабы вносили его в семейный круг. Слава Евангелия заключалась в том, что оно проповедовалось нищим и нищими, делая их богатыми. Ориген сообщает нам, что городские церкви посылали миссионеров в села. Семя прорастало, пока люди еще спали, и приносило плоды — сначала стебель, потом завязь, потом полный колос. Каждый христианин рассказывал ближнему историю своего обращения, как моряк рассказывает историю своего спасения при кораблекрушении: труженик — трудящемуся рядом, раб — другому рабу, слуга — хозяину и хозяйке.
9
«Слава вечная и уникальная, которая должна заставить забыть о безумиях и насилии! Иудеи — революционеры I — II веков нашей эры». — Прим. изд.
10
«Люди инстинктивно устремились в секту, которая соответствовала их самым сокровенным надеждам и открывала перед ними безграничные возможности». — Прим. изд.