§21. Положение церкви от Септимия Севера до Филиппа Араба. 193 — 249 г. по P. X.
Климент Александрийский: Strom. II. 414. Тертуллиан: Ad Scapulam, с. 4, 5; Apol. (198 г. по P. X.), с. 7, 12, 30, 37, 49.
Об александрийских мучениках см. Евсевий: VI. 1 и 5.
Деяния карфагенских мучеников, содержащие их ipsissima verba[51] из дневников, которые они вели в темнице, и в чем–то несущие на себе монтанистский отпечаток, см. в Ruinart, р. 90 sqq.
Лампридий: Vita Alex. Severi, с. 22, 29, 49.
О Филиппе Арабе см. Евсевий: VI. 34, 36; Иероним: Chron. ad ann. 246.
J. J. Müller: Staat und Kirche unter Alex. Severus. Zürich 1874.
P. Görres: Kaiser Alex. Severus und das Christenthum. Leipz. 1877.
Jean Réville: La religion a Rome sous les Sévères. Paris 1886 (vii и 302 pp); немецкий перевод: Krüger 1888.
Воцарение Септимия Севера (193 — 211), который был пунического происхождения и имел жену сириянку, положило начало череде императоров (Каракалла, Элагабал, Александр Север), бывших по духу скорее восточными людьми, чем римлянами, и поэтому гораздо менее обеспокоенных сохранением старой государственной религии, чем род Антонина. Однако к концу II века местных гонений было предостаточно; Климент Александрийский писал об этих временах: «Множество мучеников ежедневно сжигают, бросают в темницу или обезглавливают на наших глазах».
В начале III века (202) Септимий Север, вероятно, борясь с монтанистскими крайностями, выпустил суровый закон против распространения христианства и иудаизма. Вследствие этого начались яростные гонения в Египте и Северной Африке, породившие некоторые из наиболее прекрасных цветов мученичества.
В Александрии вследствие этого закона был обезглавлен Леонид, отец знаменитого Оригена. Потамиена, дева редкой телесной и духовной красоты, с животной страстью была подвержена участи худшей, чем смерть, и после жестоких пыток сварена вместе со своей матерью в кипящей смоле. Один из палачей, Василид, движимый сочувствием, спас некоторых из них от излишней жестокости, а вскоре после этого принял христианство и был обезглавлен. Он объявил, что ночью ему явилась Потамиена, она ходатайствовала за него перед Христом и возложила на его голову мученический венец.
В Карфагене несколько новообращенных, три молодых человека и две девушки, вероятно, из секты монтанистов, проявили необычайное упорство и верность в темнице и на лобном месте. Перпетуя, молодая женщина благородного происхождения, упорно сопротивлялась уговорам своего пожилого отца–язычника и крикам беспомощного младенца у себя на груди, пожертвовав нежными чувствами дочери и матери ради Господа, Который умер за нее. Фелицитата, рабыня, родившая ребенка в той же темнице, ответила тюремщику, который говорил, что ее ожидают еще более тяжкие муки: «Сейчас я страдаю от того, что терплю я сама, а потом Другой будет страдать за меня, потому что я пострадаю за Него». Все они устояли в истине и, перед этим быстро обменявшиеся поцелуями в надежде на скорую встречу на небесах, были брошены диким зверям на следующем публичном празднике.
Ничего не изменилось и в первые годы правления Каракаллы (211 — 217), хотя этот мрачный мизантроп не принимал никаких законов против христиан.
Распутный юноша Элагабал, или Гелиогабал (218 — 222), осквернивший престол самыми ужасными пороками и безумствами, терпимо относился ко всем религиям в надежде рано или поздно объединить их в своем любимом сирийском культе солнца со всеми его отвратительными излишествами. Он сам был жрецом бога солнца, отсюда его имя[52].
Его гораздо более достойный двоюродный брат и наследник престола Александр Север (222 — 235) был сторонником религиозной эклектики и синкретизма более высокого порядка, пантеистического поклонения героям. Он поставил бюсты Авраама и Христа в своем домашнем святилище вместе с бюстами Орфея, Аполлония Тианского и лучших римских императоров, а евангельское правило «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» было выгравировано на стене его дворца и на общественных памятниках[53]. Его мать, Юлия Маммея, была покровительницей Оригена.
Его убийца, Максимин Фракиец (235 — 238), бывший сначала пастухом, потом воином, снова вернулся к гонениям из чистого противоречия своему предшественнику и позволил народу свободно обрушивать ярость на противников божеств, к тому времени снова возросшую по причине землетрясения. Неизвестно, приказал он убить всех служителей или только епископов. Это был грубый варвар, который грабил и языческие храмы.
53
Однако в данном случае он имел в виду не более чем терпимость. Как говорит Лампридий, 22 (21),