Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.)

Это первый случай, когда церковь обозначена как «католическая», и первое указание на то, что епископат — необходимое условие католицизма.

«Тот, кто чтит епископа, будет почитаем Богом; тот, кто делает что–либо без ведома епископа, служит дьяволу»[225].

Получается, что спасение весьма сильно зависит от повиновения епископу; это похоже на то, как Лев I три века спустя в споре с Иларием из Арля объявил спасение зависящим от повиновения папе, сказав, что каждый бунтовщик против папы — слуга дьявола! Такое смелое преувеличение роли епископов явно указывает на особый замысел и побуждает подозревать, что текст подделан или в него внесены существенные добавления. Но это можно также объяснить как специальную защиту нововведения, которое, по мнению автора, было необходимо для самого существования церкви.

Особенность взгляда Игнатия в том, что епископ предстает у него как глава и центр отдельной общины, а не представитель целой церкви; также отметим, что у него (как и в «Гомилиях» Псевдо–Климента) епископ — наместник Христа, а не просто преемник апостолов, как считали позже, — ибо в качестве таких преемников фигурируют пресвитеры и диаконы, его окружающие; наконец, среди епископов нет различий по сану, никаких следов первенства; все они — совершенно равноправные наместники Христа, Который через них присутствует по всей церкви ощутимо и доступно органам чувств. Короче говоря, епископат Игнатия — общинный, а не епархиальный; это новый, развивающийся институт, а не установленная апостолами политика.

§46. Епископат времен Иринея и Тертуллиана

Во всех этих отношениях представление об епископате у Иринея, великого противника гностицизма (ок. 180 г.), либо более, либо менее «высокое». Этот отец церкви представляет данный институт как епархиальное служение, как продолжение апостолата, как орудие католической традиции и поддержки доктринального единства в борьбе с еретическими заблуждениями. Он славит епископов изначальных апостольских церквей, прежде всего римской, и с большим воодушевлением говорит о нерушимой преемственности епископов как подтверждении апостольского учения и оплоте против ереси[226].

В то же время неточная терминология Иринея, который использует слова «епископ» и «пресвитер» как взаимозаменяемые, напоминает нам о Клименте Римском и показывает, что различия между двумя санами еще не оформились до конца[227].

То же самое представление о епископской преемственности как сохраняющей апостольскую традицию и ортодоксальное учение мы находим, хоть и менее часто, в ранних произведениях Тертуллиана, с той разницей, что он постоянно четко разграничивает епископов и пресвитеров, тем самым указывая на более развитое состояние епископского правления к тому периоду (ок. 200 г.)[228]. Но позже, следуя хилиастическим и демократическим веяниям монтанизма, он порвал с епископской иерархией, выдвигая против нее аргумент, что церковь не состоит из епископов и что миряне — тоже священники[229].

§47. Епископат у Киприана

Древнекатолический епископат достиг своей зрелости в середине III века в учении и примере Киприана, епископа и мученика церкви Северной Африки. Киприан представляет притязания епископата на тесную связь с идеей особого священства и жертвоприношения[230]. Это типичный представитель высокой церкви доникейского периода. Он решительно осуществлял на практике то, во что искренне верил. У него была возможность утвердить свой авторитет в ходе споров об отступниках во время гонений Деция, раскола Фелициссима и споров о крещении еретиков.

225

Ad Smyrn., с. 9: Ό τιμών έπίσκοπον υπό θεοΰ τετίμηται ό λάθρα επισκόπου τι πράσσων τώ διαβόλω λατρεύει.

226

См. Adv. Haer. III. 3, § 1, 2; 4, 1; IV. 33, §8. Я помню, какое большое внимание покойный доктор Пьюзи (когда я говорил с ним в Оксфорде в 1844 г.) обращал на свидетельство Иринея об учении нерушимой преемственности епископов как обязательном признаке подлинно католической церкви; но в то же время он не обращал внимания на рост превосходства Римской церкви, на который год спустя указал его друг, Дж. X. Ньюмен. Новый Завет — вот единственный безопасный учебник, задающий окончательный стандарт во всех вопросах веры и церковной дисциплины. По поводу учения Игнатия об епископате хорошо говорит Лайтфут (I.c., р. 237): «Ириней жил примерно на два поколения позже Игнатия. В изменившихся обстоятельствах жизни церкви облик епископской должности также подвергся изменениям. Религиозная атмосфера теперь была полна разнообразных еретических измышлений. В атмосфере споров учителей–соперников, каждый из которых старался привлечь к себе сторонников, озадаченный верующий нуждался в каком–либо средстве, позволяющем проверить истинность заявлений спорящих. Ириней дает ответ на этот вопрос. "Если хотите, — заявляет он, — точно знать учение апостолов, обращайтесь к апостольской Церкви". Преемственность епископов, цепь которых можно проследить до самого начала существования церкви и которые были назначены самими апостолами, служила гарантией чистоты передаваемой веры — такой чистоты не мог предложить ни один изолированный выскочка, сам провозгласивший себя учителем. Вот, например, Римская церковь, родословная епископов которой совершенна во всех отношениях и первые епископы которой, Лин и Климент, были связаны с самими апостолами: вот, опять же, Смирнская церковь, епископ которой Поликарп, ученик святого Иоанна, умер совсем недавно. Таким образом, епископат рассматривается здесь не столько как центр церковного единства, сколько как хранилище апостольской традиции».

227

См. также Adv. Haer. III. 2, §2; IV. 26; V. 20 и послание к Виктору Римскому в Eusebius, Н.Е. V. 24.

228

De Praescr. Haer., с. 32, 36.

229

Non ecclesia numerus episcoporum. De Pudic, c. 21. См. также §42.

230

«Киприан увенчал здание епископской власти, и он также первым принял на себя функции священника, без поблажек и открыто; и таким бескомпромиссным был тон, которым он утверждал их, что его преемникам осталось только отстаивать его принципы и вторить его словам» (Lightfoot, I.c., p. 257). «Если у Игнатия епископ — центр христианского единства, если у Иринея он — хранитель апостольской традиции, то у Киприана он — абсолютный заместитель Христа в духовных вопросах» (Ibid., р. 238).