Случайно ли папиец Кашоний объявил Надежанне, что ее рыцарское достоинство и доспехи неприкосновенны и она не попадет в "камеру откровенности"? Не означает ли это, что во имя веры в грядущее надо пережить отчаяние? "Будь отчаянья сильнее и победишь ты, верь, всегда!", как слышала она еще в детстве.
И Надя с присущей ей твердостью решила оказаться сильнее позорного чувства слабости.
Глава шестая
РЫЦАРЬ ГОРЬКОГО ОБРАЗА
- А я вступаю в жестокий и неравный бой!
Сервантес.
В этот день всеобщего торжества, под колокольный звон и крики ликующей толпы, Френдляндия обрела новую королеву.
Навечно соединенная с супругом королем Кардием VII, вышла она из гремящего торжественным хором собора, сияя от счастья. При каждом ее шаге из-под золототканого подола кокетливо показывались носочки крохотных туфелек. Маленькая золотая корона венчала ее высокую прическу.
Королевская чета, обойдя ожидавшую их нарядную карету, пешком направилась по живому коридору восторженных горожан к королевскому замку.
За ними двигалась блестящая свита, возглавляемая престолонаследником Великотритцании лорком Стемли, герцогом Ноэльским, лицо которого казалось сегодня едва ли не величественным. Избежав поражения и плена, он добился почетного мира, "породнился" с королем Френдляндии и сам держит в плену Деву-воительницу, и в железных рукавицах - вожжи грядущего.
Из-за крепостных стен Ремля доносились возгласы глашатаев, возвещавших френдляндцам указ их законного короля о достигнутом мире. Земледельцам предписывалось вернуться на свои поля, а славным рыцарям - в их замки. Френдляндия вместе с Великотритцанией становятся отныне оплотом мира и благоденствия процветающих подданных.
Осаждавшие город френдляндцы сняли свои заставы. Генерал Дезоний во главе нового военного гарнизона Ремля вошел в город, чтобы охранять короля и его прекраснейшую из всех цариц мира королеву Лилию.
Не явился ко двору лишь отлученный от церкви Мартий Лютый, уведший своих воинственных лютеров на север освобождать простой народ от тирании Святикана.
О таком ослаблении френдляндской армии с сожалением доложил королю генерал Дезоний, отвешивая низкие поклоны и размахивая над полом перьями шляпы.
Кардий VII выслушал его со скучающим видом. Новобрачная же, стремясь выглядеть величественной, произнесла:
- Конечно, мы ощущаем отсутствие духовного отца лютеров, но я думаю, что наша грусть о нем возместится радостью благоволения к нам Великопастыря всех времен и народов папия И Скалия.
В толпе на площади вновь ощутилось оживление. К замку, приветствуемая горожанами, подъехала забрызганная дорожной грязью герцогская карета с ноэльским гербом. Долог был ее путь из Ноэля, через морской пролив на корабле, потом по френдляндским землям в Ремль.
Когда лорку Стемли, герцогу Ноэльскому, доложили о прибытии его сестры, юной принцессы Эльзии, он не знал, как скрыть и радость, и лютый свой гнев. Расталкивая придворных, он выбежал из королевского замка.
Юная принцесса сходила с откинутой подножки кареты, осторожно нащупывая дорожными туфлями ступеньки. Была она нескладной, тощей, голенастой, как неоперившийся птенец. Лицом чуть напоминала брата-герцога, но вместо надменности в нем ощущались робость и застенчивость. Ее везли сюда, как вещь, чтобы выдать замуж, не спросив ее желания.
Осаждающие Ремль войска надолго задержали ее карету и не дали даже очистить ее от дорожной грязи, и принцесса, предаваясь скуке, не понимала: пленница она или нет?
- Как я рад видеть вас, моя Эльзия, - воскликнул герцог, протянув руку. - Сейчас я представлю вас своему царственному брату и его супруге королеве Лилии.
Тонкие, словно нарисованные брови на узком продолговатом лице принцессы полезли вверх, но дворцовая выучка не позволила ей выразить ни удивления, ни досады. Она очень устала от длинного путешествия, к счастью, окончившегося. Вот и все, что умещалось пока в ее маленькой головке.
Другое дело герцог. В нем бушевала ярость, он чувствовал себя обманутым, униженным, обойденным, готовым крушить все вокруг.
- Как я счастлива, что слухи об оспе, поразившей вас, были злонамеренной ложью! - милостиво произнесла нимало не смущенная королева Лилия, когда брат и сестра Ноэльские предстали перед нею. Обмахиваясь дорогим веером, она добавила: - Мы с вами близкие родственники, дети одного великого отца, которого чтит весь мир, и нам надлежит относиться друг к другу с нежной любовью. Можете рассчитывать на такое мое чувство к вам.
Принцесса присела в глубоком реверансе, опустив голову, и ничего не ответила.
- Г-м, г-м... - промычал Кардий VII. - Какая приятная неожиданность, а мы не рассчитывали вас дождаться, моя прелесть.
Принцесса присела еще глубже.
- Я не знаю, кто и на что рассчитывал, - произнес сквозь зубы герцог Ноэльский. - Но я не прочь рассчитаться кое с кем. Где этот ловкий рамен? Найти его сейчас же!
- Ваше всесилие, если вы имеете в виду Гневия Народного, то его видели за пределами Ремля куда-то скачущего, - доложил один из вельмож.
- Понимал, шельма, что ему лучше поспешить, - зловеще процедил герцог, до боли в пальцах сжимая кулаки.
- Разумеется, - с невинной дерзостью отозвалась королева, - ведь бедный рамен не защищен короной. Их народ не объединен в какое-либо королевство и свободно кочует по всем нашим странам. Кроме того, он разбойник, прощенный королем.
- Уверяю вас, что буду рад насладиться встречей с ним, - низко кланяясь, все так же сквозь зубы произнес герцог Ноэльский сначала по-френдляндски, а потом несколько слов более грубо по-тритцански.
Его смущенная, почти испуганная сестра непонимающе посмотрела на него, ведь бедняжка ни о чем не догадывалась.
- Во всяком случае, не всем заинтересованным "родственникам" удалось укрыться под короной или под чистым небом, - угрожающе закончил герцог и отправился отыскивать папийца Кашония.
Они встретились за пиршественным столом, поскольку пировать по любому поводу короли и другие знатные лица того времени не упускали случая, а тут венчание френдляндского короля, появление новой королевы, приезд юной принцессы, как обойтись без кубков с вином?