Потом движение осужденной ускорилось. Она, неведомо как, но все это видели, без всяких собственных усилий поднималась, скользя вверх по гладкому столбу, словно разгневанная земля не притягивала, а отталкивала ее от себя.
На самом верху Надежанна задержалась, но уже в следующее мгновение, взмахнув, как крыльями, чудом освободившимися руками, стала стремительно подниматься к низким тучам.
Это совпало со сверкнувшей где-то близко молнией и раскатом позднего осеннего грома.
Все, кто был на площади, упали на колени.
Только долговязый помощник палача продолжал серебряным столбом стоять неподалеку от занявшегося огнем опустевшего деревянного столба.
Тритцанские воины сочли недостаточным стоять на коленях и, моля о пощаде, распластались на камнях площади, уронив рядом свои алебарды.
Кто-то из них в страхе крикнул:
- Ведьма!
Надо отдать справедливость, что первым из всех пришел в себя папиец св. Двора Кашоний. В его голове, подобно только что полыхнувшей в небе молнии, сверкнула ужасная мысль, от которой, не стоя уже на коленях, он упал бы навзничь.
Как отзовется Наместник всевышнего на Землии И Скалий на дерзкое бегство "ведьмы" с места казни? Не заподозрит ли он соучастия в этом его, Кашония, не признается ли этот несчастный Кашоний в "камере откровенности" с ее адскими приспособлениями в том, что он будто бы и впрямь поддался уговорам врага человеческого, самого Сатаны, и помог выручить ведьму?
И он решил немедленно провозгласить все чудом, сотворенным самим всевышним. И Кашоний громко крикнул:
- Святая!
- Ведьма! - отозвался снизу голос лежащего от страха под помостом тритцанского воина.
- Святая! - еще громче крикнул папиец.
- Святая! - присоединил к нему голос герцог Ноэльский, который не прочь был "породниться" со "святой".
- Конечно, святая. Не ведьма, а благостная сестра наша, - радостно воскликнула королева, вскакивая с колен и оправляя мантилью. - Поистине велик корокованный ею на царство король!
Коленопреклоненный народ поднимался на ноги. Из конца в конец площади прокатывался общий возглас:
- Святая!
О эта толпа! Как легко меняет она свое настроение, взгляды и действия.
Серебряное пятнышко вверху затянуло грозовой тучей, и оно исчезло.
Надя шла с открытым забралом гермошлема космического скафандра и размышляла. Повторяет ли она судьбу своей героини Жанны д'Арк? По какой причине невежественные люди, обрекшие ее на смерть, оставили ее в скафандре, не догадываясь, что он огнеупорен и что при опущенном забрале она не задохнется от дыма? А дальше? Не сочтут ли это колдовством, не сожгут ли ее вторично уже в холщовой рубашке и в дурацком колпаке на голове?
Но она все-таки решила сопротивляться до конца.
Перед тем как взойти на площадку у основания столба, опустила похожий на забрало прозрачный щит гермошлема. И тотчас же включился шлемофон, оглушив ее грохотом грозовых разрядов.
- Делай, как я! - услышала она низкий и такой родной, знакомый голос.
Никита! Он где-то близко! Не мог же он повторить здесь первую когда-то услышанную от него еще в Москве фразу, если она не может увидеть его, чтобы "сделать, как он"?
Очевидно, он не объясняет всего из-за радиошумов, из боязни, что она не услышит и не поймет его. Надо видеть, видеть его!
Надя стала искать его глазами в толпе. Ведь при его росте он должен возвышаться над всеми.
Но его не было.
Видны какие-то подмостки. На них алая мантия, рядом герцог и почему-то неизвестно как попавшая туда девица де Триель.
Когда Надя увидела Никиту, вернее, серебряного рыцаря О Кихотия, то ахнула от изумления. Не могла же она предположить, что он где-то рядом и чуть ли не прислуживает толстому палачу в красном одеянии.
- Делай, как я! - настойчиво слышался в шлемофоне Никитин низкий голос.
И тут Надя увидела, что серебряный рыцарь подпрыгивает, поджимая ноги.
- Чтобы как на балконе башни горного замка! - твердил он, не уверенный, что она хорошо слышит его.
Палач не видел скачков своего "благородного помощника", потому что в это время заламывал Надежанне руки, чтобы связать их сзади за столбом. Никита подал ему веревку, и Гарант Полного Успокоения крепко завязал ее.
И тут Надя поняла все. Механизм, выбрасывающий свернутое крыло дельтаплана, срабатывает, когда ноги теряют опору.
Дельтаплан! Любимый ее дельтаплан, которому она так многим обязана в жизни на Земле, на Иноземле, сделал ее Надежанной д'Арки, воительницей. И теперь он...
"Но как же руки? Они связаны, я не смогу управлять дельтапланом!".
В шлемофоне слышался ужасающий треск. Голос Никиты исчезал, заглушаемый близкой грозой.
- Все предусмотрено! - только и могла разобрать Надя.
- Люблю тебя! Найди меня! Найди, милый! - крикнула она и спрыгнула с площадки.
Мгновенной потери веса было достаточно, чтобы механизм скафандра сработал, выстрелив вверх свернутым крылом дельтаплана.
Высоко над столбом оно развернулось прозрачным, невидимым снизу треугольником, приняв на себя всю подъемную силу восходящих воздушных струй, нагретых пылавшим костром.
Надя почувствовала, что ее неудержимо тянет вверх и она скользит по тщательно обструганному столбу.
Заломленным рукам было нестерпимо больно.
На самом верху столба Наде показалось, что какая-то сила удерживает ее связанные руки, и сердце замерло в ней.
Но в следующее мгновение она ощутила радостную свободу, взмахнула освобожденными вдруг руками и привычно схватилась ими за стропы управления.
Веревка, связывавшая ее руки, действительно зацепилась за какое-то препятствие.
Это был искусно вделанный в верхушку столба и расчетливо поставленный под углом кинжал, отточенное лезвие которого легко перерезало специально приготовленную Никитой веревку.
Надя видела под собой площадь с морем голов, золотые шпили собора, но она не могла рассмотреть с высоты, как взбешенный палач сорвал со своего низколобого заросшего лица колпак и бросил его в огонь. Потом снял с себя красное одеяние и тоже отправил его вслед за колпаком.
Не почувствовала Надя, в отличие от всех, стоявших на площади, как гадко запахло там жжеными тряпками. И не видела она уходящего с площади, спотыкающегося от потрясения Гаранта Полного Успокоения. И не слышала она общего крика: