По другую сторону трона развалился в кресле, очевидно, специально приглашенный герцог или король в царственных мехах.
Между троном и стеной, позади папия, толпились папийцы св. Двора в нарядных сутанах с бритыми лицами и длинными, спадающими на плечи волосами. У боковой стены застыли молодые рыцари, красавцы, держа на длинных шестах папийские штандарты.
Все говорило о значимости предстоящей церемонии.
За троном стояла допущенная сюда девица редкой красоты из самого знатного рода с огромным пушистым опахалом, которое держала над головой И Скалия, обмахивая им Великопастыря всех времен и народов.
Не обошлось и без горбатого уродца в дурацком колпаке. Шут расстилал по замысловатому узору паркета пучки душистых трав.
Надо сказать, что помпезные судилища были слабостью И Скалия. Во время их он ощущал свое величие.
Сам Великопастырь в нарочито скромной серой сутане и такой же серой папийской шапочке вместо тиары резко контрастировал со своим роскошным окружением - тем значительнее был он в своих глазах.
Его рябоватое, усатое, в отличие от гладко выбритых физиономий, лицо было сумрачным, а темные, близко посаженные глаза сверлили поставленного перед ним Галлея.
Немые стражи с алебардами, подведя звездоведа к святейшему трону, отошли к арке, подпертой тонкими мраморными колоннами, отделявшими соседний зал, но не удалились, как бы подчеркивая, что приведенный ими отнюдь не обрел свободу.
И Скалий, собрав столь пышное окружение, вел себя так, словно, кроме него с Кашонием и допрашиваемого, никого в зале не было, и не обращал никакого внимания ни на надменного герцога в мехах, ни на священную свиту, ни на хихикающего шута.
- Пади ниц, - прошипел Кашоний Галлею, указывая глазами на отнюдь не величественную фигуру И Скалия, но звездовед, чуть откинув назад голову, продолжал стоять перед высшим судией папийской церкви.
- Ответствуй, нечестивец! Ответствуй самому Всевышнему, который в образе сверхчеловека восседает перед тобой, - уже громко произнес Кашоний, подняв белый меховой воротник своей алой мантии. - Как общались вы все, чужеземные недолюди, с дьяволом? Что замышляли против святой скалийской церкви твердой, как скала, веры?
Уродец невпопад захихикал, усевшись, растопыря кривые ножки, на рассыпанных травах.
- Я лишь выполнял переданные мне желания Великопастыря, изучал расположение звезд с помощью усовершенствованных нами труб, - твердо ответил Галлей.
- И о чем же возвестили тебе эти звезды? - спросил И Скалий тихим глухим голосом.
- С помощью звезд я узнал, ваше всесвятие, - Вася не лгал, ибо на браслете личной связи было шесть звездочек по числу звездонавтов, прибывших на Иноземлю, - что профессор Джорданий Бруний, стремясь положить конец кровопролитной войне, ведущейся против ваших войск вождем протеста Мартием Лютым, призывал вложить мечи в ножны и не обнажать их, в знак чего скрутил меч сына герцога Ноэльского Неккия в кольцо.
- И впрямь звезды не лгут тебе, - с некоторым удивлением заметил И Скалий, взглянув на Кашония.
Вася ободрился, но высшинский прокуратий обрушился на него:
- Но для скручивания меча в кольцо нужна сила не человеческая, а колдовская!
- Колдовство, ваша святость, не мешает служить Добру. А скручивая меч, профессор Бруний стремился приостановить кровопролитие.
Вася точно бил в самое больное место И Скалия, который не знал, как ему сладить с религиозным бунтом Мартия Лютого.
И Галлей стал развивать свое наступление на "божество", сидящее перед ним.
- К тому же, ваше всесвятие, как известно наместнику Всевышнего на Землии, о чем вещали мне звезды, растет и ширится влияние женского ордена "Необнажения мечей" сестры Магдии. Доблестные рыцари всех стран могут быть поставлены в тяжкое положение, если желанные им женщины будут выдвигать условием обладания ими отказ от обнажения мечей.
Чувствуя, что сказочно осведомленный чужеземец уже не выглядит обвиняемым, а выгораживает еще и других своих соратников, Кашоний возвысил свой писклявый голос.
- Чур меня, чур! - осенял он себя добриянским знамением. - Колдовские слышу слова! Не мог смертный узнать содержание только что доставленного знатным гонцом письма или общаться с находящейся в отдалении сестрой Магдией, не мог знать о ее Ордене. Не мог он читать об этом по звездам колдовство!
- Никакого здесь нет колдовства, как и противоречий с Гиблией. Нет колдовства и в "Системе Соперника", за которую принял мучения профессор Крылий, уже год ожидающий костра.
- Он и про "Систему Соперника" знает! - в гневе завопил Кашоний. Может быть, и ты тоже настаиваешь, что Землия наша кружится в бесовском танце вокруг светила?
- Как находящийся на Землии, наблюдая с нее Вселенную, я могу с полной уверенностью утверждать, что она подо мной неподвижна.
- Подтвердишь ли ты это и на смертном одре или прошепчешь тайком ересь: "А все-таки она вертится!"?
Вася удивился. До чего же схожи ситуации на Земле и Землии, даже знаменитые предсмертные слова Галилея находят здесь свое отражение!
- Если на смертном своем одре я буду находиться среди вас, то повторю мной сказанное, считая для нас всех Землию неподвижной. По теории великого ученого, которого на языке Землии следовало бы назвать Однокамением,33 неподвижным следует считать тот объект, на котором находится наблюдатель.
- Не хочешь ли ты сказать, что твой соотечественник, негодный Крылий, осужденный церковным судом, находится на Солнце и потому считает его неподвижным?
- Он лишь воображал себя на Солнце, неизмеримо большем теле, чем Землия. Это давало ему возможность создать удобную для математических осмыслений систему, которую назвали "Системой Соперника".
- Эта "система" противоречит Гиблии! - настаивал Кашоний.
- Крылий вовсе не противоречил Гиблии, ибо святую книгу эту писали сподвижники божественного Добрия, находясь на Землии, которую потому и должны были считать неподвижной.
- Так стоячая она или нет? - оборвал Галлея Кашоний.
- Неподвижна для нас с вами, ваша святость.
- Однако колдун Джорданий Бруний признался великомудрому ректору Карбонны в тяжкой ереси: будто прилетел с другой Землии, что явно противоречит святой Гиблии.