- Ночь под Ивана Купалу! Я хотела, чтобы вы догадались...
- Уже догадались. С помощью браслета личной связи.
- А мой браслет сломался, - вздохнула я.
- Гневий Народный, о котором вы упомянули, - снова вмешался Кашоний, клянусь истинной верой, не одобрил бы такого обращения со мной.
- Приятно иметь общих знакомых, - насмешливо заметил Никита.
- Это не просто знакомый! Вы еще увидите! Да пустите же меня, рыцарь! Карета папия уже въезжает. Вам же лучше не привлекать к себе внимания Великопастыря!..
- Но смотрите у меня, бессовестный прелат. Только заикнись о Надежанне, и Великопастырь расспросит вас о Гневии Народном.
- Что вы, рыцарь! Здесь интересы наши совпадают. Клянусь Всевышним, я слова не вымолвлю!
Через открытые ворота замка въезжали всадники в двухцветной форме папийской охраны.
За ними показалась и золоченая карета в сопровождении черных слуг СС увещевания.
Никита отпустил Кашония, и тот ринулся к карете, чтобы подобострастно помочь сойти на Землию "самому Всевышнему" в образе невзрачного человека с усами вопреки церковному обычаю и в скромной серенькой сутане.
Яркая толпа возбужденных раменок налетела на нас, хотела разделить меня с Никитой, но мы крепко держались за руки.
Старая раменка, моя первая наставница, упорнее всех тащила меня в кибитку.
- Воротись, манге! Как можно, ласковая? Скорее переодевайся. Или забыла, что я тебе гадала? Костер, костер!.. Снимай латы свои недобрые. С нами поедем, пока не поздно. А мужик тебя найдет. Наши его знают.
Я отрицательно качала головой.
Со смешанным чувством неприязни и любопытства смотрела я на приехавшего всесильного владыку и размышляла о далекой своей Земле, где в разных странах в различные эпохи прорывались к власти негодяи, омрачившие страницы истории. Властные императоры, лукавые фавориты и узурпаторы, обожествленные фараоны и недостойные своего бога папы, сладострастные султаны и злобострастные инквизиторы, всякие фюреры бесноватые или чванливые, пенословные или нарочито молчаливые. Все они ханжески вершили кровавые злодеяния во имя "святых идей" и "общего блага" в немых застенках, на эшафотах, виселицах или гильотинах, в газовых камерах, в холодных и тесных бараках, губящих безысходностью людей под номером в лагерях, окруженных колючей проволокой с пропущенным по ней электрическим током. Или на краю рвов, вырытых перед расстрелом самими осужденными.
Должно быть, достигшие власти злодеи всех времен и народов действительно напоминают друг друга даже на планетах-двойниках. Я не историк, иначе назвала бы их имена.
Но одно имя - "И Скалий" - произносилось вокруг меня приглушенным шепотом".
Глава четвертая
СУДИЛИЩЕ
А судьи кто?
А. С. Грибоедов.
"Великопастырь всех времен и народов величественно вышел из кареты, подозрительно оглядел двор, заметил остатки костра и тихо, но гневно спросил:
- Почему сожгли без меня? Кто посмел?
- О Всевышний! - испуганно залепетал Кашоний. - Это рамены танцевали в усладу гостей рыцаря. А она покорно ждет вашего появления, дабы покаяться во всем.
- Увещевали? - снова строго спросил И Скалий.
- Только словесно, о Владыка небес и всех землий.
- И много ты этих землий насчитал?
- Несчетны звезды твои, о Владыка небес!
- Звезды - костры небесные. Могу водрузить на любой из них столб и для тебя.
- О Всесильный! Все огни и в небе, и на Землии подвластны Тебе, как и мы, черви могильные!
И Скалий скривил рот в усмешку, явно наслаждаясь страхом и лестью Кашония. Потом он перевел взор на нас с Никитой. От его взгляда мурашки побежали по моей спине. Что-то было в нем от кобры, которую мне привелось встретить в песках пустыни - встреча едва не стоила мне жизни.
Но змея только завораживала, лишала способности двигаться, чтобы метнуть свой смертельный яд. А его взгляд пронизывал до костей, ядом впивался в живое тело, тупой слабостью разливаясь по нему.
Заметив, куда смотрит Великопапий, Кашоний заторопился дать пояснения, но И Скалий опередил его.
- Я все знаю, - самоуверенно сказал он, утверждая свой авторитет и тем ограждая меня от немедленной расправы. - Вижу, Горный рыцарь уже привел по воле моей гостей, - закончил он, посчитав нас за приглашенных на знаменательную беседу.
- Они трепетно ждут в рыцарском зале, - прошептал Кашоний.
- Не мешало бы хозяину выйти навстречу, - недовольно проворчал И Скалий. И тут же обратился к спешившему к нему О Джугию: - Твои гости прибыли, как Я повелел, а хозяйка замка не встречает их, впрочем, как и Меня. И не вижу я Мартия Лютого, кому повелел Я прибыть сюда для беседы со Мной, дабы возглавить всеобщинный монастырь.
- Увы, - едва выговорил О Джугий. - Вождь протеста непреклонен.
- Перед Всевышним? - приглушенно спросил И Скалий.
- Насколько я понял в возмущении сердечном, Mapтий Лютый общается со Всевышним непосредственно.
- Не заметил, не заметил, - сдерживая ярость, произнес И Скалий. - Что ж, вспомним о Годдоне и Саморре, поговорим о них с гостями. Хозяйка понадобится нам. Пусть покажется воплощением Кротости и Красоты.
- Она кормит ребенка и явится сейчас, - заверил Кашоний.
Я не поняла И Скалия, вообразила, что он милосерден. Взглянула на Никиту, но он почему-то отвел глаза.
И Скалий величаво восседал в кресле на спешно возведенном для него возвышении в рыцарском зале, пристально разглядывая гостей в диковинных для него серебристых космических скафандрах.
- Вижу не только четырех знатоков знаний, коих Я направил в разные места для служения Мне, но и еще двоих.
Никита поднялся и пояснил:
- Это я, странствующий рыцарь О Кихотий со своей дамой, которой поклялся посвятить свои подвиги.
- Посвящать служение можно только Мне, которому и без пояснений все ясно. Начиная беседу, пока не стану карать за мелкие ереси, вроде той, будто солнце не всходит и заходит, что ясно каждому. Не обвиняю до времени и другого профессора, уверяющего, что не только Землия наша населена разумными существами, Мною созданными. Я милостив сегодня во имя того, чтобы усмирить взбесившихся смердов, восставших против Моей церкви. Пусть знают сидящие здесь, мня себя ясномудрыми знатоками, что Я наказую людей деяниями других смертных. Так случилось и в древности, когда уничтожены были стихийной силой согрешившие против Меня города Годдон и Саморра. С тех пор знания той силы были утрачены тупыми ленивцами, предпочитающими женские ласки работе ума. Я не видел в том беды, поскольку знал, что на вашем далеком островке сохранены эти знания и, когда понадобятся, Я получу их, чтобы передать карателям. А потому для усмирения смуты отлученного от Моей церкви Мартия Лютого вы, сами того не подозревая, призваны Мной сюда, дабы покорно обучить избранных Мною всему, что известно вам о стихийной силе уничтожения.