- А веревка? - не унималась звездолетчица.
- Веревку дядя Жора нашел привязанной к кольцу на обвалившейся стене былой набережной на планетке Весте, самом большом обломке Фаэтона в кольце астероидов.
- Ну конечно! - обрадовалась звездолетчица. - Об этом столько писали, только называли не веревкой, а обрывком синтетического каната...
- Сделанного из всяких там смол, позволивших разгадать, какие растения росли на несчастном Фаэтоне, - добавил Бережной.
- Так вы доказали, дядя Жора, что Фаэтон был обитаем разумными существами, имевшими колонии на других планетах (может быть, и у нас, на Земле?).
- Не берусь отрицать, что в состав моего экипажа затесалась-таки фаэтесса.
- Пусть, пусть я считаюсь фаэтессой! И самой счастливой притом! Ну а дальше, дальше, дядя Жора?
- А дальше спустя двадцать пять лет моих космических скитаний, когда я на Земле и семьей обзавестись, в отличие от Алешки, не успел, наука признала мои доказательства неоспоримыми. Группа же Зернова, куда входил Алеша, к тому времени завершила разработку звездного рейса с оригинальной конструкцией двух модульных звездолетов. Построили их два. Так и получилось, что Алеша решал вопрос, как лететь к звездам, а я - "зачем?". Ясно, что в первый полет пошел создатель звездолета.
- В космосе неизбежны дублеры, - вставил штурман.
- Всегда так должно быть, - отозвался Бережной. - И даже звездолет-дублер ждал нас с тобой, Никитушка, на всякий случай.
- Стал спасательным.
- Все верно, хлопцы, сказ... - начал было Бережной, но внезапно все трое взлетели в воздух над берегом затихшей речки, которая отнюдь не исчезла.
- Наконец-то! - радостно воскликнула звездолетчица.
- Ну что? Дождалась? - добродушно произнес командир, привычным движением выправляя свое тело, чтобы оно вертикально зависло над светящимися "угольями" электрического костра. - Как сама вычислила, так и произошло. Все в положенные мгновения.
Звездолетчица протянула в воздухе руку к штурману, их пальцы встретились и соединились, как у парашютистов в свободном падении, когда они готовятся к групповым движениям.
- Что? Невтерпеж? - улыбнулся командир. - Добре, добре. Приступлю сейчас к своим обязанностям представителя земной законности. Как вами задумано, так и будет.
- Да-да! Командир! Надо именно сейчас все проделать, пока наша жилая кабина догоняет тяговый модуль.
- Есть еще время, есть, нетерпеливые вы мои! Тяговый модуль только начал торможение. Пока еще выберется весь стокилометровый буксир, пока модуль отстанет от нас и натянет трос, снова вызвав весомость, десять свадеб можно сыграть в невесомости.
- Десять не надо, - усмехнулся штурман. - Только одну. Женить-то больше некого, разве что роботов?
- Все шуточки у тебя, штурман, шуточки. Пока некого, но начнет человечество осваивать дальнее космическое пространство. Мужчины и женщины в полете годами рядом будут жить, тогда браки в космосе станут обыденностью. А вы, мои дорогие, пока первые, и года рядом не вытерпели. А потому, представляя нашу матушку-Землю, задам каждому из вас пустяковый вопрос. А вдруг получу отрицательный ответ?
- Задавайте, командир, задавайте! Готова отвечать!
- Не то передумаем, - снова подтрунил штурман.
- Начнем с тебя, штурман. Не передумал ли ты не в шутку, а всерьез стать мужем нашей звездолетчицы, математика спасательного корабля "Крылов", которую так крепко за руку держишь, словно она улететь от тебя собирается?
- Это она меня так держит, командир. И мне от того радостно, потому что я никак не передумал стать ей верным мужем и даже постараюсь быть ее достойным.
- Добре сказано. А ты, звездолетчица, математик корабля "Крылов", решилась ли завладеть нашим штурманом и стать его женой?
- Согласна! Тысячу раз согласна.
- Зачем тысяча согласий? Достаточно одного. А вот за восемь месяцев тысячу раз, очевидно, обдумала свое намерение.
- Вовсе нет! Я Никите сразу после старта сказала, но...
- Вот-вот, знаю я ваши "но" и причуды... Все романтика! Каскадерство лихое. Непременно требовалось в "свободном падении" свадьбу сыграть, как у парашютистов!
- И вовсе это не каприз воздушных каскадеров, - запальчиво возразила звездолетчица. - Просто невесомость знаменует торможение нашего тягового модуля, начало сближения с обнаруженной оторвавшейся кабиной "Скорости". Потому и хотелось достойно отметить завершение первого этапа нашей экспедиции.
- Куда достойнее! - отозвался командир.
- И установление радиосвязи с первым звездным экипажем. Я была уже готова поговорить...
- С кем, с кем поговорить? - взъерошился командир.
- Хотя бы с первым американцем в Галактике.
- Это Вася-то Галлей - американец? - усмехнулся Никита. - Мы с ним вместе в калужской школе имени Циолковского учились. И родился он в Москве.
- В Москве-то в Москве, только в штате Массачусетс, - возразила звездолетчица. - Потом Иельский университет, Хьюстон, мыс Канаверал.
- Не в этом дело, - оборвал командир. - Ребята наши в невиданном энергетическом голоде живут, даже на радиоприем энергии тратить не смеют. Только радиопеленг. Потерпи до установления прямой видимости.
- Истинная женская красота соткана из божественной привлекательности и дьявольского терпения.
- Сократ! - возмущенно бросила Никите его подруга.
- А пока что мы еще не рядом...
- Ну что ты, командир, - пробасил штурман. - Как же не рядом? Еще наши предки управляли по радио автоматическими станциями не за один, а за сотни миллионов километров. Можно считать, что сближение со "Скоростью" началось. Нашему математику верить можно.
- Тебе, штурман, верить ей всю жизнь придется.
- Я готов.
- Коли так и невесомость стала символом завершения первого этапа нашего рейса, завяжем в знак этого ваши брачные узы.
- Брачные узы без уз тяготения, - подметил штурман.
- Приступим, - объявил командир, снова принимая в воздухе более внушительное, как ему казалось, вертикальное положение и делая торжественное выражение лица. - Зараз я вас обручу, а сам я уже, считайте, обручен.