Уже вскоре после презентации новоиспеченной компании их дружба превратилась в сдержанные отношения директора и зама.
- Мне никогда это не было так нужно, как сейчас.
- Геро, опомнись! Начало финансового года, куча работы! - Алекс уже не на шутку встревожился. Наверное, изменения, которые произошли с Германом, не остались незамеченными.
- Я не шучу, - настойчиво сказал Герман. Настойчиво, но все-таки смотреть в глаза Алексу избегал. - не шучу.
- не шутит ... Постой-постой, ты женишься?
Германа внутренне передернуло, словно он только сейчас почувствовал, насколько они с Алексом удалились в последнее время. Даже обычные знакомые - не друзья, а знакомые - почти никогда не узнают о таких событиях в последнюю минуту. И предполагая, что Герман вот-вот может жениться, Алекс даже не стушевался.
- Нет. Я не женюсь.
- Ха! Какого числа, конспиратор? Трех дней хватит?
Герман чувствовал нарастающее раздражение, как он превратился в бутылку шампанского, поставленную на раскаленное железо.
- Нет - сказал он, пытаясь сохранить внешнее спокойствие, но, видимо, не слишком успешно, поскольку взгляд Алекса сразу изменился. - не женюсь.
- О, черт, тогда в чем дело? Больной?
Герман отрицательно покачал головой.
- Возникли серьезные проблемы? - на этот раз в голосе Алекса Герману послышались нотки дружеского участия. Если бы все это происходило хотя бы года три назад ...
Герман промолчал, хотя в душе вспыхнула кратковременная борьба.
«Нет, друг, ты первым бросишь в меня камень, это я знаю точно».
- Прекрати морочить мне голову. Скажешь, наконец, что происходит?
Герман отвел глаза в сторону. Не потому, что боялся встретиться взглядом с Алексом, - не хотел выдавать свою уверенность, что в данную минуту что-то окончательно менялось в их отношениях. Он готов был поклясться, что когда закроет двери этого кабинета, между ними все будет по-другому.
- Это не имеет значения.
- Не имеет значения? И это все, что ты можешь мне сказать? - Алекс встал перегнулся через стол, потом снова сел. На лице отразилась смущение. - Не хочешь говорить даже мне ... - на этот раз он уже не спрашивал, а констатировал. - Даже мне ...
«Да, друг, даже тебе», - с мрачным сарказмом подумал Герман, а вслух произнес:
- Поверь, я действительно не могу.
- Но что за спешка? Непонятно ... - в последнем слове холодное отчуждение - вот теперь это снова привычный Алекс. - Хорошо, а если я отвечу «нет»?
Герман несколько удивленно поднял голову. Хотя разве он ожидал другой реакции своего партнера? Пардон, старшего партнера.
Теперь между ними словно материализовалась ледяная стена.
- Это ничего не изменит, я все равно пойду. Мне нужно месяц ... или два.
- Значит, ты в любом случае собирался сделать по-своему и тебе все наплевать - я правильно тебя понял?
- Если вопрос только в этом - да ...
- Да? - Алекс неестественно выпрямился в своем кресле. - Ты далеко заходишь.
Теперь стена отчуждения превратилась в целый айсберг враждебности.
- А если ... - начал Алекс и запнулся. Видимо, что-то еще мешало переступить через много лет дружбы.
Наконец он произнес, чеканя каждое слово, словно выплевывая свинцовые пули:
- Если все-таки пойдешь ... И без объяснений ... - он сделал паузу, - потеряешь свою долю в деле, понял?
Вот оно: окончательный разрыв, полный и бесповоротный.
«Ну и прекрасно! Давно пора ... »- Герман даже почувствовал какое-то облегчение. Молча встал и вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.
Пожалуй, даже слишком подчеркнуто.
* * *
Посетителей в баре было мало - только Герман и две пары, что, очевидно, как и он, умышленно пришли к началу здешнего «часа пик».
Герман сидел в углу зала, всматриваясь в наполовину опустевшую бутылку французского коньяка. Бармен Павлик (или Пол, как он представлялся новым посетителям) сегодня был немного удивлен двумя обстоятельствами. Во-первых, неожиданным появлением постоянного и дорогостоящего клиента (главное, щедрого практически всегда) таким необычным для него время. Во-вторых, его (Германа) заказу - целая бутылка коньяка, - а он, как известно, напиток не из легких. Видимо, у парня какая-то лажа, мелькнула мысль у Пола. В чувака жестокий депресняк.
Внешне так и выглядело: молодая тридцатилетняя человек, немного не в настроении, сделала заказ и, сев за самый дальний столик, углубилась в свои мысли. Герман был похож на одного из тех парней, что обычно сразу привлекают внимание женщин. Черты лица имел почти правильные, однако с некоторой несовершенством, как небрежный мазок на полотне художника, добавляет картине индивидуальности. Он был высокий и немного худощавый (это тот тип стройности, когда лишние пять-шесть килограммов только испортили бы впечатление) темно-зеленые глаза, на первый взгляд (только на первый), резко контрастировали с кожей лица, блидуватисть которой подчеркивало твердое черные волосы. В конце концов, внешность Герман не ассоциировалась с крутыми ребятами из боевиков или героями любовных историй. Это был немного другой тип мужской привлекательности, предназначенный для женщины-домохозяйки, мечтает о «правильного» надежного мужчину, с которым можно прожить до глубокой старости. Очевидно, это было еще одной чертой, которая просматривала изнутри и заставляла обращать многочисленные взгляды в сторону Германа практически всех женщин, окружавших его.