Выбрать главу

... Они с Алексом сидят на кровати и рассматривают помятый черно-белый журнал, который нашли под лавкой в ​​парке. Мальчишки обмениваются приглушенными репликами, хотя дома никого нет. Похоже, журнал самодельный, с очень некачественными фотографиями, зато на них изображены голые женщины с огромными, как арбузы, грудью. Женщины застыли в дерзких позах; некоторые совсем без одежды, некоторые в странном облегающем наряде из кожи, которое совсем не прикрывает интимных частей тела. Некоторые держат во рту или руках нечто похожее на банан, но именно, понять невозможно из-за низкого качества черно-белых фотографий. Алекс выражает свое предположение, и они начинают смеяться.

Именно «Алекс», потому что к нему уже давно прикрепилось это прозвище. Никто не знает откуда ... не помнит. Алекс тоже значительно старше, его волосы, когда-то очень светлое, теперь просто русые, черты лица потеряли детскую округлость.

Когда Алекс поднимается, чтобы идти домой, Гера просит оставить журнал в него на несколько дней. Алекс идет, возвращаются с работы родители, ужин ... Когда все, наконец, укладываются спать, Гера тихонько включает в комнате настольную лампу и получает спрятан журнал ...

* * *

Гэри - шестнадцать ...

Родители подарили ему конверт с поздравительной открыткой, в которую была вложена денежная купюра в двадцать пять рублей. Он сам должен решить, какой подарок себе сделать. Впервые в жизни ему дарили деньги.

И сегодняшний день более знаменательный другим - он получил паспорт. Правда, это событие было несколько припсована недавним посещением фотосалона, где ему пришлось заставить себя смотреть прямо в объектив камеры. К счастью, обошлось без эксцессов. За последние годы он впервые фотографировался по-настоящему. Раньше, когда в школьном классе делали коллективное фото, он или находил повод уйти домой, или просто закрывал глаза. Тяжелые отношения с фотокамерами и даже с обычными линзами для Геры так и остались неразгаданными. Он ничего не помнил из того, что двенадцатилетний Гера-в-портрете видел здесь и сейчас, и мог поклясться чем угодно, что никогда не слышал слова «Фьючер».

* * *

Гера в Риге ...

Почти всю неделю комната оставалась пустой. Изредка, чтобы вытереть пыль или полить цветы, заходила мама.

Она старела (наверное, там и потом он не уловит разницы): под глазами уже были очертания темных мешков, морщин почти не прибавилось, но теперь они углубились и больше бросались в глаза. Пока он так торопил время, мечтая поскорее вырасти и стать взрослым, то - словно требуя за это платы - был беспощадным к его маме.

Перед тем, как выйти из комнаты, мама бросила странный пристальный взгляд на портрет. Не такой, каким обычно матери смотрят на фотографии своих детей. Она как пыталась рассмотреть что-то за ним, как человек, внезапно чувствует, что за ней наблюдают.

Этот взгляд был хорошо знаком Гэри-в-портрете - именно так часто смотрел на него он сам, особенно после прошлого лета. Тогда за одну неделю у него было две яркие галлюцинации: обе связаны с загадочным сухим чудовищем ...

Гера-в-портрете еще не понимал, чем вызваны эти кошмары. Зато голос в его голове нашептывал, что часть тебя уже знает ... Его взгляд тогда останавливался на портрете, словно намекая на какой-то не очень четкий, но все же существующий связь. И шло время, и это случалось все реже. А уже перед самой поездкой в ​​Ригу Гера порой и вообще не замечал своего изображения.

И вот вдруг комната впервые исчезла, точнее, возникло другое помещение.

Это было купе пассажирского поезда, в котором Гера возвращался из Риги домой. Но с первого взгляда было понятно даже двенадцатилетнем мальчике, не то, в котором Гера должен ехать. Потому что это было купе проводника. Завалено одеялами, с раковиной для мытья стаканов ...

Раздет Гера лежал на нижней полке, а на нем сидела голая женщина - очень высокая и очень мускулистая (как показалось Гэри-в-портрете). На полу у полки валялся одежда: его и ее.

Было сразу понятно, чем они занимаются. Это имело много названий, и двенадцатилетний Гера часто думал, почему одни считаются приличными, другие - не очень, а третьи можно было произносить вслух только в компании близких друзей, - если все они означают одно и то же?