Вспомнив, что слышал фамилию Чепмен от Клайва Тернера, Данбар улыбнулся.
Эсмеральда медленно проехала мимо, из окна ее обеспокоенно выглядывала Кейт.
— Когда мне можно остановиться? — спросила она.
При виде тоскливой гримасы на ее лице мужчины рассмеялись.
— Когда хочешь, — ответил Сэнди. — Только не глуши мотор.
Кейт остановила Эсмеральду и несколько секунд прислушивалась к холостому ходу. Удостоверившись, что он звучит достаточно ровно, она выбралась из машины и присоединилась к Сэнди.
— Кейт, это доктор Данбар.
— Привет, — сказал Стивен. — Вообще-то я не совсем доктор — государственный служащий. Наблюдаю за расходованием правительственных денег, вложенных в больницу.
— Как интересно, — вежливо сказала Кейт.
— Значит, вы совсем не обрадуетесь тому, что нашу Аманду взяли на бесплатной основе… — задумчиво протянул Сэнди.
— Напротив, я очень рад, что ее взяли.
— Еще раз спасибо вам, что подтолкнули.
— Не стоит, — сказал Данбар.
Он подождал, пока Чепмены усядутся в Эсмеральду, и помахал вслед, когда машина выехала за ворота. Стивен порадовался, что дал согласие на лечение их дочери, и немного устыдился, что предвзято отнесся к политике «Медик Экосс» в отношении бесплатных пациентов, подозревая их в том, что они берут только случаи, откровенно годящиеся для рекламы.
Однако была в этом деле одна странность. Данбар только что ушел с пресс-вечеринки в честь прооперированной девочки, во время которой не было сказано ни слова о том, что больница взяла пациентку в отделение трансплантологии по госстраховке. Почему? Зачем упускать такую возможность сделать себе хорошую рекламу?
Кстати, вечеринка оказалась не такой ужасной, как он думал. Пациентка, обычная девочка, проживающая в этом районе, ни на секунду не задумалась о том, что ее эксплуатируют в рекламных целях. Она явно получала удовольствие от того, что оказалась в центре внимания, поворачивалась и так, и этак по просьбе фотографов, рисовалась перед персоналом и членом местного совета, который пришел на мероприятие, пользуясь случаем повысить свой политический рейтинг. Данбар вспомнил его — это был представитель лейбористской партии, который пользовался любой возможностью, чтобы выразить свое недовольство частной медициной на встрече между представителями Министерства и руководством больницы. Теперь он улыбался в камеры, положив руку на плечо «звезде»-пациентке, изо всех сил стараясь создать впечатление, что является главной движущей силой всего мероприятия.
Данбар отнесся к этому вполне спокойно, потому что, как сказала Ингрид, в итоге все только выиграли. Операция дала девочке возможность вести нормальный образ жизни. Для больницы это будет положительной рекламой, которая никому не принесет вреда, а если местный политический деятель уцепился за возможность пропиарить свою кандидатуру — что с того? Политики на то и политики. Так уж устроен наш мир — природа не терпит упущенных возможностей.
Именно поэтому так удивило Стивена то, что никто и словом не обмолвился о девочке Чепмен. Трансплантация — гораздо более серьезное дело, чем относительно простая челюстная хирургия, по поводу которой было устроено торжество. Надо будет спросить об этом Ингрид после выходных. А пока Стивен решил съездить в Берсден — вернуть дневник Шейлы.
Он проехал почти половину дороги, когда его одолели сомнения. Какой смысл возвращать дневник в дом, если ни Шейла, ни ее муж наверняка туда уже не вернутся? С другой стороны, он будет чувствовать вину, если оставит его у себя. Ведь дневник содержал в себе нечто гораздо большее, чем простое перечисление событий — он очень много рассказывал о самой женщине. Стивен решил, что вернет дневник Шейле лично. Прокатится в выходные до Хеленсбурга и расскажет ей, как ему помогли ее записи.
Подъезжая к городу, Стивен обнаружил, что думает о Лизе Фэйрфакс. Все-таки следовало тогда сказать ей о Шейле Барнс — кто она такая и чего добивалась. Но он так привык говорить людям только то, что им нужно было знать, что промолчал тогда, в первую встречу с Лизой. Однако мысль о том, что кто-то сделал такое же заявление, как и она, возможно, как-то утешило бы девушку, а по мнению Данбара, Лиза как никто другой заслуживала утешения — безработная, связанная по рукам и ногам необходимостью ухаживать за слабоумной матерью. Поддавшись порыву, Данбар подъехал к ее дому и нажал кнопку домофона.
— Да?
— Это Стивен Данбар. Могу я войти?