- Кто такая Этери? - Оживившись, спросил полковник.
- You see she's my girl-friend from an another planet, - ответил я, чтобы не развивать эту тему.
Полковник сурово посмотрел на меня:
- Постарайтесь сосредоточиться и напишите о ваших производственных отношениях с Белозерцевым, - он встал, сделав несколько шагов по комнате, видимо, собираясь выйти.
У нас с ним не было производственных отношений. Мы были друзьями, занимались хирургической н-наукой, - продолжал выдрыгиваться я.
Офицер резко повернулся, лицо его начало наливаться кровью.
"Будь это год-два тому назад, мне не сдобровать, - подумал я. - Год-два назад я стоял бы перед ним на цыпочках и выкладывал все, что знаю. Дудки! напомнил я себе. - Четыре года назад эта служба потратила на меня несколько месяцев, чтобы получить согласие на сотрудничество, после моего резкого выступления на одной из конференций, но не смогла."
- Я искренне страдаю, т-товарищи! - сказал я тогда, - потому что мне стоит больших усилий, отказывая вам, постоянно твердить одно и то же на различные версии ваших предложений, но мне бы было в сто раз хуже, если бы я согласился и стал стучать на коллег.
- Не на коллег! - Говорили мне каждый раз в разных кабинетах разные люди. - Вам уже объясняли, чего от вас хотят!
- Мои личностные качества и уровень патриотизма не сделали бы чести самому последнему сукиному сыну, - отбивался я. - Меня интересует только кардиохирургия, весьма умеренная в-выпивка и женщины, которых у меня, к счастью, немного и которых я сильно люблю.
- Ваши моральные качества нас не интересуют, - заявил мне один из них. - Нас интересуют профессиональные...
- Я рассеян, как девяностолетний дед, - расхохотался я. - Тыщу раз я намыливал щеки перед бритьем зубной пастой, сотни раз приезжал не туда, где меня ждали. Каждый раз я оставляю в г-гостинице что-то из самых любимых своих вещей...
- Нас интересует совершенно другая наблюдательность и другая память, о которых вы прекрасно знаете, но почему-то не хотите говорить... У вас никогда не было телефонной книжки, потому что все номера вы держите в голове. Вы запоминаете дословно не только отдельные страницы текста, но целые статьи. У вас невероятная способность замечать мелочи и не отбрасывать случайные следствия эксперимента. Вы их просто обожаете и коллекционируете, а потом выстраиваете из них очень интересные заключения.
- Товарищ капитан! - я понизил в должности назойливого чекиста, чтобы хоть как-то досадить ему, и тот, поняв это, не обиделся и ждал, что еще выкину я. - Похоже, меня закладывает кто-то из своих... Не считайте, что я проявляю чрезмерный оптимизм в отношении собственной карьеры: ваши к-коллеги несколько раз сообщали, какие неприятности меня ждут в случае отказа. Уверяю вас, они кажутся мне более предпочтительными, чем блага, которые сулит ваше учреждение...
- Не будем ставить точку, - сказал он. - Мы еще пригласим вас для беседы. У нас обычно не бывает отказов.
- Я всегда гордился своей н-непохожестью на других...
- Вам не надо постоянно задираться, - дружелюбно сказал тот чекист. Подпишите, пожалуйста, этот документ о неразглашении...
Я взял ручку, повертел ее в руках, пересчитал листы бумаги на столе, поглядел в окно и внезапно начал писать, даже не задумываясь над текстом:
"Мой хороший приятель, Филлип Белозерский, руководитель Государственной программы "Искусственная кровь", вместе с которым мы проводили первые пилотные эксперименты по этой проблеме сначала в лаборатории в Тбилиси, а потом в Институте биофизики в Пущино под Москвой, вдруг странно покончил с собой, повесившись на веранде только что купленного дома в деревне. Когда мне позвонили из Москвы и сообщили об этом, я подумал: "сейчас от жалости к Филимону или просто от ужаса перед случившимся я умру сам..."
Через месяц или два меня опять позвали для беседы настойчивые люди из ЧК.
- Не кажется ли вам, - спросил меня человек средних лет, худой, с большим еврейским носом и короткими волосами на голове, напоминавшими бассейновую шапочку, - я тогда еще подумал, как им удается заполучить к себе таких...
- Не кажется ли вам, - повторил мой собеседник, - что идея использования фторуглеродов, как сырья для производства искусственной крови, изначально была тупиковой и что именно из-за этой своей бесперспективности она была подсунута покойному Белозерскому во время одной из его командировок в США? Или, может быть, он знал об этом, но играл с американцами в одни ворота? - продолжал сидящий напротив меня мужик.
"Х-хорошо излагает, с-собака! - подумал я и впервые посмотрел по сторонам. Мы сидели в довольно приличном кабинете на втором этаже круглого, похожего на большую пивную кружку, здания Тбилисской филармонии."
-- У этой идеи была хорошая перспектива, - осторожно начал я, понимая, что все записывается. - Не собираюсь читать вам здесь лекцию по фторуглеродам: люди из вашего учреждения достаточно подготовлены. Прекращение публикаций по этой теме в Америке, - продолжал я, - может с-свидетельствовать не только о том, что тамошние исследователи утратили интерес к проблеме. Они могли ее просто засекретить...
Человек, сидящий напротив, задвигался в кресле и что-то черкнул на листе бумаги перед собой.
- По этой проблеме сегодня много публикуют японцы, которые добились -серьезных успехов, - добавил я без всякого энтузиазма.
- Что вам известно про работы американцев по созданию искусственного гемоглобина? - спросил чекист-интеллигент, выжидательно глядя на меня.
- Слишком дорогое удовольствие для нашей страны. К тому же перспективы этих работ сегодня весьма туманны...
- Хорошо! - Констатировал он. - Вернемся к искусственной крови.
- Не могу п-представить, - начал я после недолгих колебаний, - чтоб американцы могли втюхать Филиппу заведомо тупиковую проблему. Во-первых, the game is not worth the candle: подбирать литературу, возить по лабораториям и демонстрировать эксперименты, когда тебя об этом никто не просит, не принято. Во-вторых, если ему действительно впарили бесперспективное направление, через неделю собственных исследований это становится очевидным... Филипп, несмотря на все бзики был джентльменом: честным и благородным... и хорошо образованным.
Мужик напротив внимательно слушал, не делая заметок.
- Неудачи с "к-кумысом" в Афганистане, - продолжал я.
Чекист недоуменно уставился на меня.
- П-простите, кумысом в лаборатории называют фторуглеродную эмульсию. Так вот, неудачи с искусственной кровью в Афганистане - это неудачи, которые не могли не произойти, потому что большинству, занятому этой проблемой, как и самому Филиппу, нужен был результат. Не просто результат, но результат, который в соответствии с правилами игры, позволил бы этой проблеме громко заявить о себе, обеспечив исследователям Государственные премии, высокие должности, звания, финансирование начатых работ и прочие блага, которые сыпятся в таких случаях на головы...
Мы помолчали.
- Стремясь во чтобы-то ни стало поскорей получить результат, большинство не стало терпеливо ждать, покуда эксперимент подтвердит или опровергнет целесообразность выбранных н-направлений и качество "кумыса". Все рвались в клинику...
- Как вы думаете, что будет с этой проблемой? -спросил он уже без всякого интереса.
- Ничего не будет. Не стало лидера. Сам ли он это сделал или его вынуд-дили...
Мой собеседник отвернулся и стал долго писать. Я ждал, пока он закончит. Пауза затягивалась, но мужик не обращал на меня внимания.
- Спасибо! - услышал я, наконец, и сразу встал, собираясь прощаться.
- А вы не хотите взяться за эту проблему? - вдруг спросил он очень буднично.