- А коли промахнешься? - уже менее бодро поинтересовался боярин, не решаясь отступать перед угрозами обычной девки.
- Если промажу, любое твое желание выполню, - пообещала Юля вытягивая лук и накладывая на тетиву свою, привезенную еще из дома стрелу.
- У меня много желаний, - многозначительно предупредил воин.
- А то теперь не важно, - плотоядно улыбнулась Юленька. - Мне глаза кто-нибудь завяжет?
- Нет, это неправильно, - неожиданно встрял в разговор паренек в надетом поверх полушубка просторном колонтаре. - Как можно девицу позорить, если она из лука хуже других стреляет?
Юля презрительно прищурилась в сторону молодого воина, что в Замежье как-то подвозил пущенную в березу стрелу, но боярина уже поддержали другие помещики, вовсе не желавшие смертоубийства:
- Правильно новик латынинский говорит! Девиц позорить нам не с руки! Пусть другую меру назначат!
- Коли девка хуже меня стреляет, - предложил боярин, едва не поплатившийся простреленным носом за длинный язык, - пусть весь поход при моем костре кошеварит, и место для ночлега застилает!
- Ие-ес! - встрепенулась Юля. - А если я лучше; пусть он для меня весь поход жратву готовит! А постель, хрен с ней, сама разложу.
Уговор был поддержан множеством одобрительных выкриков. Теперь, вроде, ни о смертоубийстве, ни о позоре речи не шло - но один стрелок, попавшийся в кашевары другому, обещал стать хорошей темой для будущего веселья, кто бы ни оказался проигравшим.
- Куда стрелять станем? - расчехлил налучье боярин.
- А вон сосна с раздвоенной макушкой на другом берегу, - указала спортсменка. - Вот в развилку метить и станем.
Среди бояр прошел восхищенный гул. Река вместе с наволоками заливными лугами, не зарастающими лесом, составляла в ширину никак не меньше двухсот прямых саженей или шести сотен шагов.
- Ты до нее хоть дострелишь? - криво усмехнулся боярин. - И запомни, кашу я люблю разваристую, но без воды. А в убоине костей быть не должно, но хрящи мне нравятся.
- Стреляй, или рыбу чистить отправлю, - посоветовала девушка.
Боярин отбросил бобровый налатник, тряхнул правой рукой, как бы расслабляя ее. Тихо зазвенела двойного плетения кольчуга на коротком рукаве. Наруча воин не носил - лишняя тяжесть, коли долго саблей махать. Меньше устанешь - дольше проживешь.
Неожиданно скинув шапку, он подставил морозному воздуху рыжеватые кудри и мгновенно помолодел. Пока на виду оставалась только не очень густая, длинная с проседью борода, да жесткие усы, бледные бесцветные глаза, да кончик носа, боярин выглядел лет за сорок, но теперь больше двадцати пяти он никак не тянул.
Перекинув колчан со стрелами через правое плечо, он взял лук в левую руку, поднес его к груди, внимательно вглядываясь в далекую мишень. Очень медленно опустил правую руку в колчан, плавно извлекая оттуда стрелу, накладывая на тетиву. Снова на мгновение замер, а потом резко вытянул левую руку.
Когда она ушла вперед на всю длину, а лук согнулся в крутую дугу, пальцы правой руки разжались и моментально скользнули вниз, в колчан, выдергивая следующее древко. Рука как раз успела вернуть лук к груди, и заранее выточенный паз лег точно на тетиву.
Вторая и третья стрела успели устремиться к цели еще до того, как первая впилась в разрисованную снежными узорами кору, а за ними умчались четвертая и пятая. Мужчины отряда, столпившиеся у него за спиной, одобрительно взвыли.
- Вот так, - кивнул боярин, заканчивая демонстрацию мастерства коротким выдохом. Из пяти стрел две вошли в ствол в оба отростка над развилкой, одна впилась заметно ниже цели, а две исчезли в темном лесу. - И сыто мне разводи погуще! Коли захочу воды похлебать, так и скажу.
Воину было чем гордиться: на расстоянии, в общем-то запредельном для точного выстрела, он вогнал в цель три стрелы из пяти. Впрочем, неудивительно - выросший в семье потомственных служилых людей, он уже в три года пытался таскать по избе отцовский кинжал, подражая баловству старших братьев с саблями, в пять был посажен в самое настоящее седло и впервые попытался выстрелить из боевого лука. В десять - достаточно уверено отбивался от взрослых противников, а в шестнадцать - ушел на Литву в свой первый военный поход. И если он смог попасть в цель всего три раза добросит ли вообще до нее стрелу тощая иноземная девка?
Но боярин даже не подозревал, с какой садисткой жестокостью будут готовить олимпийский резерв в спортивных школах Советского Союза. Засунув в обширный карман на животе грубо сшитые - терпения не хватило - рукавицы, Юля натянула куцые спортивные перчатки: всего два пальца одеты в кожу на правой, и вовсе один - на левой руке. Затем вскинула легкий угольно-черный лук, попробовала пальцами капроновую тетиву. Улыбнулась, опустила колчан на землю, выбрав из него белоснежную стрелу с острым граненым наконечником, встала в позицию, широко расставив ноги.
Несколько минут она выжидала, следя за вьющимися над рекой снежинками, принюхиваясь к воздуху и зачем-то высунув язык. Потом легким движением натянула оружие, на несколько мгновений замерла...
Тын-н-нь - тетива пластикового лука не звякнула звонко, как боярская, а низко, басовито запела, а сам лук медленно качнулся вперед, словно не был зажат в руке, а крепился к ней на шарнире. Под самой развилкой, взявшись словно ниоткуда, выросла новая длинная оперенная ветвь.
Юля наклонилась, достала следующую стрелу, натянула лук.
Тын-н-нь - стрела впилась в сосну на расстоянии пары ладоней от предыдущей. Третья - вонзилась чуть ниже, четвертая и пятая - по сторонам от первой.
- Вот так, - укоризненно сказал кто-то в повисшей тишине. - А ты в ста шагах в зайца попасть не можешь.
Мужчины громко, с облегчением, захохотали.
- Это неправильно, - густо покраснел боярин. - Она по одной пускала, а я все дружно!
- Давай, - независимо пожала плечами Юля, аккуратно убирая лук. Только не забывай: рыбу нужно начинать чистить с хвоста. Судака желательно сперва взять за хвост и голову и хорошенько дернуть в разные стороны. А окуня обварить кипятком.