— Сейчас — это точно, — с изрядной долей ехидства согласилась Юля. — О, и вправду идет!
Побежденный в соревновании боярин, смущенно приглаживая рыжие кудри левой рукой, в правой нес большой ломоть хлеба с разложенной на нем снедью — похоже, мелко нарубленным мясом. Ноздреватая хлебная мякоть пропиталась мясным соком почти насквозь, и издавала соблазнительный запах богатого застолья.
— Я, пожалуй, вылезу, — решилась Юля, сглотнув слюну.
— Вот, боярыня, — воин протянул ей угощение. — Готовить сегодня все равно уже темно.
— Ничего, поход длинный, — «утешила» его лучница и принялась за трапезу.
Правда, ела она не мясо с хлеба, как все воины, а хлеб вместе с мясом, чем опять смутила боярина — но тому отступать было некуда, и он, немного выждав, пригладил русую курчавую бороду, пощипал себя за усы и спросил:
— А муж-то твой кто?
— Муж, — чуть не подавилась лучница. — С чего ты взял, что я замужем?
— Так, — окончательно запутался боярин, — годов тебе, поди, уже двадцатый. В поход пошла. Не одна же?!
— Слыхала, Инга? — обрадовалась девушка. — Двадцатый, говорят, пошел. Бяда.
В двадцать лет она еще только бросила сборную, порвав с большим спортом раз и навсегда — но хвастаться этим эпизодом своей биографии отнюдь не собиралась.
— Так что мне по-твоему, боярин, в монастырь теперь идти?
Воин промолчал. По его мнению, именно так и следовало поступить честной девушке, которой родители до восемнадцати лет так и не нашли мужа. Если, конечно, она не хотела, чтобы вскоре о ней, как о всякой старой деве, начали расползаться дурные сплетни.
— Тебя звать-то как, кормилец?
— Варламом меня зовут, боярина Евдокима Батова сын.
— Вот и познакомились, — кивнула лучница. — Меня можешь просто Юлей звать, во мне боярской крови нет. Сам-то ты давно женат? Тоже, вроде, не мальчик?
— Рано мне еще, — покачал головой сын боярина Батова. — Не остепенился еще, двором своим еще не обзавелся.
— М-м! — возмутилась Юля набитым ртом, вскинула палец, торопливо дожевала, и только после этого выплеснула недовольство: — Мне, значит, в монастырь, а тебе еще рано?!
— Так ведь мне, — не понял сравнения боярин, — мне еще поместье у государя заслужить надобно, али еще как добыть, дом, двор поставить, хозяйство завести. Это вы, бабы, на все готовое приходите. Вам потребно только дом под руку взять, да детей мужу рожать.
— А кормить? — с этими словами Юля снова вцепилась зубами в хлеб.
— Ну, следить, чтобы готовили хорошо, — у боярина оказался совсем другой взгляд на понятие «домохозяйки».
— Вообще, в этом что-то есть, — неожиданно согласилась спортсменка. — А то мучайся потом в общаге с дитятей и одной стипендией на троих.
— А-а… — боярин Варлам задумался над услышанной фразой, пытаясь уловить ее сокровенный смысл, а лучница доела предложенное угощение и отошла в сторону, вытерла руки о снег. Когда девушка вернулась, воин протянул ей кожаную флягу, спрятанную в шитый бисером мешочек. — Испей, пока теплое.
— Сладкое, — облизнула губы Юля, возвращая флягу. — Спасибо. И чехол красивый. Кто вышивал?
— Была… Знакомая, — сгреб бороду в горсть боярин. — Лихоманка забрала.
— Извини, — впервые за вечер смутилась сама спортсменка.
— Лет пять прошло… — тряхнул головой воин. — У меня просьба к тебе, боярыня Юлия. Не позорь ты меня, возьми другой откуп. К чему тебе мое кашеварство? Ни тебе поесть, ни мне покоя.
— А чего же мне тогда с тебя брать, стрелок? — развела руками лучница. — Это ты для меня сразу много желаний придумал. А мне что просить?
— Назначай, откуп боярыня, — твердо попросил сын боярина Батова. — На все согласен. Избавь…
— Ну, не знаю… — вздохнула Юля. — Ладно. Позорить тебя я и так не хотела. А откуп… Откуп потом придумаю. Согласен?
— Согласен, — с хорошо заметным облегчением кивнул воин и, снизив голос, спросил: — Скажи, боярыня, а как получается у подруги твоей так громко петь?
— Ага, — кивнула Юля, — как откуп разрешили, он сразу про подругу вспомнил!
— Не про нее спрашиваю, — замотал головой боярин Варлам. — Про голос.
— Голос у нее легальный, попрошу без намеков, — заявила спортсменка. — Господом даденый, отцом Никодимом благословленный. Поет она, и очень хорошо. Инга, спой пожалуйста!
— Не буду, — покачала головой девушка. — Холодно.
— Варлам, дай ей свою флягу. Там компотик еще горячий.
Воин вздрогнул — так вот, просто по имени, его называли только дома, в семье. Но вслух ничего не сказал, снял с пояса флягу, протянул Юлиной подруге. Та взяла, немного попила, вернула.