— Это невероятно, я понимаю. Но Джон Лесли — тоже старый преступник. Фрэнк взял его на службу, чтобы дать ему возможность начать новую жизнь. У Лесли были рекомендации от директора тюрьмы, который был знаком с Фрэнком…
— Не может быть! Наверное, он был невинно осужден!
Лоу усмехнулся.
— Можно быть невинно осужденным один раз, но никак не три, — жестко заметил он. — Лесли — неплохой человек, мне он даже нравится. В нем есть хорошие задатки, но, ради Бога, Берил, не вбивай себе в голову разные романтические идеи! Фрэнк — сама доброта, у него редкий характер. Один из тысячи, может быть. Все его любят, и я на коленях благодарю Бога, что мы поехали на Мадеру и познакомились с ним в дороге…
Берил молчала. Она по-своему любила Фрэнка, но чувствовала, что судьба ее скорее связана с преступником Джоном Лесли, чем с преуспевающим молодым дельцом, который частенько угнетал ее своим сверхсовершенством.
— Мы должны быть благодарны судьбе, — продолжал ее опекун. — Мне суждено было дожить до того времени, когда ты выходишь за хорошего человека. Мне не нужно бояться, что какой-нибудь бродяга завоюет твое сердце, а ты потом, как твоя мать, умрешь от разрыва сердца. Я для тебя жил, милая Берил, тебе я отдал все силы души, все порывы сердца… Я ни разу не подумал о женитьбе. Конечно, ты не виновата: у меня всегда были наклонности старого холостяка…
— Ужасно, что такой человек, как…
Лоу хрипло рассмеялся.
— Вот она — настоящая женская логика! — произнес он. — Ты думаешь не о своем отце и не о своем бедном Лоу, который пять лет отбарабанил в тюрьме! Все твои мысли сосредоточены на этом вертопрахе…
Берил покраснела.
— А Фрэнк знает обо всем этом? — спросила она.
— Ты хочешь сказать — о твоем отце и обо мне? Нет, ему и не нужно этого знать. Но он, конечно, знает все, что касается Лесли.
— Понятно! — машинально произнесла она. — Каким образом они познакомились?
— Фрэнк послал Лесли письмо, когда тот был еще в тюрьме. Он написал ему, что слышал о его деловых способностях и просил зайти к нему после освобождения, чтобы переговорить относительно места. Таким образом, в один прекрасный день Лесли пришел к нему. Фрэнк принял, испытал его и нашел, что он хороший организатор. А когда последний делопроизводитель Фрэнка натворил глупостей, он дал это место Лесли. Нужно признать — Фрэнк очень великодушен.
— Я люблю Фрэнка, ты сам знаешь это, дядя, — заговорила Берил, но ее слова не звучали так убедительно, как ей бы хотелось. — Да, он мне очень дорог, и все-таки у меня нет особенного желания выходить за него замуж. Я с таким же успехом могла бы обвенчаться и с кем-нибудь другим…
Он обнял ее за плечи и привлек к себе.
— Дорогая моя, это именно тот человек, которого я для тебя выбрал, — сказал он просто. — Я дал Фрэнку возможность выбиться в люди. Я одолжил ему денег, чтобы основать дело. Это не тайна. Я сказал себе: если этот человек выдержит испытание и выдвинется, я раздобуду ему жену. И он оправдал себя наилучшим образом, Берил. Во всем Лондоне не найдется торгового дома, который так быстро бы поднялся вгору за последние шесть лет, как предприятие Фрэнка…
В этот момент на пороге комнаты возник слуга.
— С вами хочет поговорить один господин, — сообщил он.
— Так поздно? — спросил Лоу, нахмурившись. — Кто же это?
Он взял с подноса карточку и поднес ее к глазам.
— «Мистер Джошуа Гаррис», — прочитал он. — Кто это, черт побери? — обернулся он к Берил. — Что ему нужно?
Но она только недоуменно пожала плечами.
Фридман вышел в приемную и нашел там милейшего мистера Гарриса, который с величайшим воодушевлением восхищался гравюрой, висевшей над камином.
— Великолепно! — повторял он восторженно. — Какие световые эффекты! Сколько динамики в этом рисунке!
Он быстро взглянул на мистера Фридмана, будто ожидая, что тот с ним согласится или выскажет хотя бы свое мнение.
— О, да! — дипломатично поддакнул Фридман. — Но вы ведь сюда пришли не за тем, чтобы говорить со мной о гравюрах?
Мистер Гаррис тяжело вздохнул.
— Разумеется, я пришел сюда не за тем, но странно — я обо всем забыл, увидев этот шедевр… — Он еще раз вздохнул. — Дело в том, что я пришел сюда, чтобы спросить вас: не знаете ли вы господина по имени… — он погладил подбородок, сморщил лоб, и, хлопнув по жилетному карману, вытащил оттуда измятый лоскуток бумаги, — господина по имени Джон Лесли!
Это была одна из его уловок — безучастно переводить взгляд с одного предмета на другой, а потом неожиданно останавливать его на собеседнике. Гаррис в упор посмотрел на мистера Фридмана и сумел сделать это так мастерски, что Лоу даже чуть не растерялся.