— В таком случае купите себе радио, — посоветовал, не отрываясь от бумаг, Лесли.
— Если вы думаете, что вы единственный, кто мне это советует, то ошибаетесь, — холодно отрезала она. — Это мне уже говорил мистер Суттон, когда я ему жаловалась на скуку в Лондоне.
Лесли положил письмо на стол.
— Вы давно знакомы с мистером Суттоном?
— Четырнадцать лет я служу у него. Я работала у него еще когда он торговал в Рио-де-Жанейро, потом — в Ледзе. Тогда был еще жив его отец — старый Вильям Суттон…
— Старая, добрая фамилия Суттонов, не правда ли? Вам ведь очень нравится мистер Суттон? — поинтересовался Лесли.
Она пожала плечами:
— Ну, я бы не сказала…
— Он даже чуть старше меня, — заметил капитан, — а выглядит очень молодым и в некоторых отношениях почти дитя. Он слушает все, что ему говорят и доверяет каждому, отчего и теряет так много…
Наступило продолжительное молчание, затем Милли заговорила:
— Вы знакомы с районом Ремингтон-Мэншнз? Это — вблизи Хороу-Рид… У меня там квартира. Там очень мило, и я рада, что швейцар не замечает, когда я ухожу или возвращаюсь…
Лесли пристально посмотрел ей в глаза.
— Это звучит одобряюще для того, кто вас тайно посещает, — произнес он с особым ударением и заметил, как Милли покраснела. Потом она неестественно рассмеялась.
— Вы особенный человек, — произнесла Милли.
Через несколько минут мисс Треннит вышла из комнаты и Лесли иронично хмыкнул. Эта Милли Треннит — занятная особа. Ей явно недостает мужского тепла. К тому же она пряма и откровенна…
Лесли спешил окончить работу: сегодня четверг, а по четвергам после обеда Берил Стендман обычно ходила на урок пения.
…Лесли ждал ее на тротуаре. Мисс Стендман перешла улицу и быстрым шагом приблизилась к нему. Она кивнула ему довольно холодно, и это удивило Лесли.
— У вас были неприятности? Или вы поссорились с кем-нибудь? — спросил он, — например, с дядюшкой Лоу?
— С дядей Лоу? — Берил покачала головой. — Дядя очень мил, и у нас не бывает недоразумений.
— Думаю, он чего-то наговорил обо мне? — напрямик спросил капитан. Берил взглянула на него.
— Он действительно рассказал о вас целую историю, которую мне лучше бы не знать, — пробормотала она.
— Звучит загадочно, — заметил Лесли сдержанно, — и что же он вам рассказывал?
Девушка некоторое время молчала.
— Я желала… — начала она наконец, — я хотела бы это узнать от вас… нет… это не изменило бы наших отношений… Но скажите, зачем вы это сделали, зачем? Такой человек, как вы!
— Ах, вы это о моем несчастном прошлом?
В его голосе звучала ирония, и Берил почувствовала себя неловко.
— Дядя Лоу говорил мне, что вы здесь, в Лондоне, сидели в тюрьме. Правда это? — спросила девушка, краснея.
Он кивнул.
— Да, это правда, я сидел в тюрьме не только в Англии, но и в других странах, например, в Южной Африке. Можете сообщить и об этом мистеру Фридману, — ответил он холодно. — И не думайте, что я был жертвой интриг. О, нет! Я сам был виноват, понимаете, сам!
Они медленно шли по улице.
— Мне жаль, что я причинил вам столько неприятностей и оказался таким плохим человеком, — признал Лесли тихим и мягким голосом. — И все-таки я прошу вас мне доверять. Я знаю, что эту просьбу не просто исполнить.
— Но вы ведь теперь ведете нормальный образ жизни? — спросила Берил, посмотрев ему прямо в лицо.
— Да, я веду теперь приличный образ жизни, — подтвердил Лесли, потупившись.
Она взяла его за руку, ничего не говоря, но легкое пожатие ее руки и доверчивый взгляд заставили его побледнеть. Берил почувствовала, как он вздрогнул.
— Я так рада, — прошептала она, — и… и… я должна вам кое-что сказать, Джон…
Ей было трудно говорить… Сердце его болезненно сжалось; он уже знал, что она скажет.
— Я выйду замуж… уже на будущей неделе, — прошептала она. — Разве это… разве это не ужасно?..
— Выйдете замуж… уже на будущей неделе… — пробормотал он… — Это ужасно…
Они смотрели друг другу в глаза.
— Это дядя Лоу… Он сказал сегодня утром, что уже обо всем подумал и два дня назад выхлопотал особое разрешение…
— Особое разрешение?
Берил кивнула.
— Да, венчание произойдет в отделе записей гражданских: браков. Фрэнк хотел церковного венчания с богослужением, пением хора и открытым приемом, но дядя Лоу — против этого. О, Джон, он был так добр ко мне… Вы даже не знаете всего, что он сделал для меня…