Ваше Превосходительство, мы на переломе, и, если теперь не помочь Дону – я боюсь, что его так расшатают мои враги, что весною вместо этого придется завоевывать Дон от Миронова иностранной силой… Я очень просил бы Ваше Превосходительство с полной откровенностью ответить мне на следующий вопрос:
Не считаете ли Вы своевременным, чтобы в Февральскую сессию Круга я настойчиво просил бы Круг освободить меня от должности Атамана. Я вижу, что имя мое слишком неприятно для Екатеринодара и представителя Франции капитана Фукэ. Может быть, оставаясь на своем посту, я приношу более вреда, нежели пользы для войска, и настало время уйти. Я не хотел этого места, не жаждал власти, я ее ненавижу, и травля, поднятая против меня в Екатеринодаре, слишком утомляет меня и не дает возможности спокойно работать. К сожалению, кроме генерала Денисова, я не имею заместителя, так как все остальные по своей слабохарактерности вряд ли справятся с тою бурною обстановкою, которая сложилась теперь. 1 февраля съезжается Круг и, если я не получу от Вас моральной поддержки и требования остаться на своем посту, я буду настаивать об освобождении меня от несения обязанностей Донского Атамана» (весьма секретное, в собственные руки, письмо атамана генералу Деникину от 20 января 1919 года, № 0103).
На это письмо генерал Деникин не замедлил ответить, что он сам замечает, что газетная травля атамана переходит границы приличия и что им закрыта издававшаяся С.П. Черевковым газета, что же касается до того, оставаться атаману на своем посту или нет, то генерал Деникин считает, что это личное дело атамана с Кругом, и вмешиваться в него он не будет. Одновременно с этим генерал Деникин начал сношения с председателем совета управляющих отделами на Дону, генерал-лейтенантом Богаевским, считая его вполне приемлемым заместителем атамана.
Для помощи Дону были собраны две дивизии кубанских казаков, но с посылкою их на север генерал Деникин медлил. Они были посажены в вагоны и эшелонированы по линии Тихорецкая – Ростов. Деникин выжидал Круга и того, что на нем будет. Атаман понял, что он дольше оставаться на своем посту не может, хотя бы этого и хотел Круг и требовали долг и присяга его перед войском…
В эти тяжелые дни, когда катастрофа надвигалась на войско Донское и атаман тщетно молил о помощи, именно 27 января, к нему прибыл с чрезвычайными полномочиями начальник французской миссии капитан Фукэ и с ним английский капитан Келзет. Капитан Фукэ накануне потребовал, чтобы за ним был выслан специальный поезд. Он ехал облагодетельствовать Донское войско и считал, что он имеет право на особый почет. Капитан Келзет ехал с целью осмотреть платформы для перевозки танков и дать указания, какие надо построить подпорки для их погрузки. По его словам, танки уже выехали из Англии и должны были дней через пять быть на Дону.
Капитан Фукэ просидел целый вечер у атамана, интересуясь положением на фронтах. Он подробно расспрашивал атамана о том, какая ему нужна помощь от иностранцев.
– Вы понимаете, – говорил он, – что наши солдаты не могут ни жить, ни воевать в тех условиях, в каких находятся ваши. Они требуют хороших теплых казарм, жизни в городе и вполне обеспеченной коммуникационной линии, чтобы они имели железнодорожную связь с своим тылом, со своими госпиталями и базой снабжения. Укажите такие пункты, куда мы могли бы поставить свои войска и где они оказали бы помощь казакам.
– Если бы вы заняли Луганск и обеспечили угольный район своими гарнизонами, вы имели бы для своих войск и культурные условия, и помогли бы добровольцам идти дальше к северу, а я мог бы бросить весь отряд генерала Коновалова на север в Хоперский округ, – отвечал атаман.
– Отлично. Завтра же туда будет послана бригада пехоты через Мариуполь, – сказал Фукэ.
Он просил провести его на прямой провод с Екатеринодаром и в присутствии атамана, командующего армией и начальника штаба передал донским шифром зашифрованную телеграмму о том, что он требует немедленной отправки бригады пехоты в Луганск.
– Ну, вот видите, – говорил он атаману нагло покровительственным тоном, – mon ami, теперь все будет отлично. Верьте мне, что только Франция является Вашим искренним союзником. Я попрошу Вас составить письмо с изложением положения на Дону генералу Франшэ д’Эсперрэ, где, главное, удостоверьте его в том, что Вами признано единое командование генерала Деникина. Это вопрос, который очень беспокоит генерала. Все будет хорошо, о! я чувствую, что все будет отлично… Не зайдете ли Вы завтра ко мне в 10 часов утра, чтобы окончательно закрепить наше дело, и я сообщу Вам уже сведения о движении нашей бригады в Луганск.