…Зимнее солнце, бросая розовые тени на снег, скрылось за горизонтом. Усилившийся к ночи мороз сковал природу. Восходящая луна облила серебристо-бледным светом село и уснувшую под снежным покровом, сверкающим миллионами синеватых искр, землю.
Напряженная тишина, царящая в воздухе, только изредка нарушается скрипом снега под сапогами проходящих патрулей. Темные струйки дыма, тянущиеся к небу из убогих труб, редкие робкие огоньки, пробивающиеся сквозь завешенные окна хат, да белая сельская церковь напоминают еще о мире, о надежде, о жизни, а зловещая пустота улиц, разобранные заборы, дырявые крыши, мерзость запустения, перекошенные дороги и окопы по окраинам села говорят о жестокой действительности, о неуверенности не только в завтрашнем дне, но и в каждом грядущем часе.
М. Бугураев
Поход к восставшим[253]
Репная находилась много выше уровня реки Донца. От бугра, на котором она была расположена, местность шла к реке с небольшим уклоном, без рытвин, канав, кустарников, то есть была очень удобной для конной атаки. На нашей стороне красные имели большой, хорошо оборудованный плацдарм с глубоким, полного профиля окопом. Перед ним – проволочные заграждения в восемь рядов кольев. Много специально оборудованных пулеметных укрытых гнезд. Этот участок по фронту был около версты с половиной с глубиной его до 200–300 сажен. Через Донец, шириной здесь в 150–200 сажен был наплавной мост. Река здесь делала очень крутой поворот к северу и так текла около 2 верст, когда опять принимала свое прежнее направление.
С нашей стороны, от Репной к западу, примерно в версте, на крутом высоком берегу реки был хутор, середину которого разрезал широкий крутой овраг, по дну которого проходила дорога-спуск к реке. В нем можно было скрыть целый полк. Выхода к реке этого оврага со стороны красных не было видно, что было важно для нас. Почти против хутора на другом берегу реки была высокая, длинная каменная скала, почему река и начинала свой поворот к северу. Со стороны красных подняться на скалу пешеходу было почти что невозможно. Но от ее верхушки к реке постепенным ровным спуском шло чистое поле. Противник мог видеть только перед собой и назад. В итоге место к переправе было выбрано очень удачно, а спуск к реке от Репной облегчал атаку нашей конницы.
Генерал Секретев решил на плечах красных переправиться через Донец, захватить мост целым и немедленно продолжать наступление всем отрядом. Наступление начнется получасовой артподготовкой гранатами из двадцати орудий, за это время будут уничтожены проволочные заграждения. Прямо в лоб идут 78-й и 96-й полки, за ними моя 7-я батарея, за ней четыре сотни 80-го Джунгарского Калмыцкого полка, затем 8-я батарея, за которой переправляется 9-я дивизия[254], которая идет сейчас же вправо (восточнее) 8-й и сменяет 96-й полк, который, переправившись через Донец, наступал правее 78-го полка. После всех – резерв отряда: бригада генерала Постовского[255], батарея Упорникова. Моральное и, быть может, главное воздействие на красных должны были оказать две калмыцкие сотни, которые с началом артподготовки вплавь должны были переправиться через Донец. Одна сотня должна сразу броситься на север, чтобы успеть захватить в хуторе в 2 верстах штаб большевиков, а другая должна была отрезать красных. Они должны были показаться наверху скалы, чтобы «товарищи» видели бы и знали, что калмыки отрезали им путь к отступлению, что заставит красных скорее бросить окопы или же плыть через реку под метким обстрелом батареи Упорникова. А при атаке на пехоту казаки все время должны были кричать: «Калмыки… Калмыки…»
Весь маневр был объявлен казакам, каждый из них знал, что делать. И все было разыграно как по нотам. Услышав крики «Калмыки…» и увидев их от себя вправо от реки, «товарищи» бросились вплавь через реку, так как мост был уже захвачен казаками. Много их погибло в реке под меткими шрапнелями Упорникова. Из двух с половиной тысяч, по сведению штаба красных, мало кого спаслось. На хуторе калмыки захватили весь штаб красных. Ускакал лишь один комиссар. Никаких резервов у них здесь не было. При опросе пленных мы узнали, что в Каменской было два полка с одной батареей. Но со станции Глубокая ожидался подход красных войск для перегруппировки и перехода в наступление. В итоге мы опередили красных своим наступлением. 8-я дивизия[256] ночевала у хутора в 8 верстах от реки. На следующий день она двинулась к Каменской, 9-я шла самостоятельно восточнее, правее.
254
9-я Донская конная дивизия. Сформирована в Донской армии. Входила в состав 4-го Донского отдельного корпуса. Включала 8, 11 и 12-ю Донские конные бригады, а к осени 1919 г. – образованные из них 8-й (348 сабель, 17 пулеметов), 11-й (291 сабля, 18 пулеметов) и 12-й (385 сабель, 26 пулеметов) Донские сводные конные полки. На 5 октября 1919 г. всего насчитывала 1024 сабли, 51 пулемет, 7 орудий. Начальник – генерал-майор А.С. Секретев. Начальник штаба – полковник С.Я. Соболевский (до 11 ноября 1919 г.), полковник И.И. Авчинников (с 6 декабря 1919 г.).
255
Постовский Владимир Иванович, р. около 1886 г. Войсковой старшина. В Добровольческой армии командир батальона в 1-м Кубанском стрелковом полку. Полковник. В Донской армии; с 6 октября по конец октября 1918 г. начальник Сальского отряда, в ноябре 1918 г. начальник отряда под Царицыном, в октябре 1919 г. командир бригады из 2-го Дроздовского и Самурского полков под Касторной. Генерал-майор. Вышел в отставку 28 апреля 1920 г. Эвакуирован в апреле 1920 г. из Севастополя. В эмиграции во Франции (в Париже). После 1945 г. вернулся в СССР.
256
8-я Донская дивизия. Сформирована в Донской армии 12 мая 1919 г. из 4-го Донского армейского корпуса. Входила в состав 3-го Донского отдельного корпуса. Включала 6-ю и 7-ю Донские пластунские и 7-ю Донскую конную бригады. На 5 октября 1919 г. насчитывала (без 7-й конной бригады) 2056 штыков, 282 сабли, 151 сапер, 60 пулеметов, 12 орудий. Начальник – генерал-лейтенант И.Е. Гулыга. Начальник штаба: полковник Кузнецов (с 28 апреля 1919 г.), полковник А.Г. Оранский.