24 мая в отряде генерала Секретева, при подходе к хутору Сетра-кову, в руки 8-й дивизии, да и всего отряда, попали громадные обозы «товарищей», удиравших от генерала Мамантова, наступавшего в районе ст. Усть-Медведицкой. К вечеру мы ночевали в 6–8 верстах от Дона. Хутор Сетраков был нами занят без боя. Пехота красных ушла и заняла позиции в камышах у реки. При занятии хутора нас сильно удивило полное отсутствие жителей, даже детей. Но вскоре причина этого явления стала понятна. Наш левый боковой дозор, пройдя версты полторы от хутора, обнаружил недалеко от «шляха» крутую, глубокую и широкую балку. Вся она была заполнена расстрелянными стариками, женщинами, детьми, не исключая и грудных младенцев. Не допускалась возможность такой бессмысленной жестокой расправы даже над ни в чем не повинными младенцами… Все это сильно ожесточило наших казаков.
При приближении к Дону нашей 8-й дивизии большое сопротивление оказал пехотный полк, которым командовал гвардейский капитан царской службы Козлов. Он был взят в плен со своим полком – около 2000 человек. Сражался полк очень упорно. Его поддерживала тяжелая батарея с другой стороны реки, которую я хорошо видел в бинокль, но «достать» ее не мог из-за дальности расстояния. Позиция полка была в густых камышах. Он успешно отбил три конные атаки 78-го полка. Генерал Кучеров отправил 96-й полк для захвата батареи красных. А мы, 7-я и 8-я батареи, по собственному почину заняв позиции ближе к камышам и развернувшись под ружейным огнем красных, открыли по ним в упор убийственный огонь. И когда наша конница вновь атаковала их, они, подняв руки, вышли из камышей и сдались. Многие из них были ранены. Часам к 12 бой у реки был закончен и наши полки бросились вплавь через Дон.
Я присутствовал при допросе командира полка красной пехоты капитана Козлова. Он держал себя очень свободно и независимо, доказывая генералу Кучерову, что сдал полк добровольно.
– Добровольно? – спросил генерал Кучеров. – А кто отбил конные атаки казаков, ведь ваш полк сдался, лишь когда наша артиллерия стала его расстреливать в упор? Кстати, а где ночевал ваш полк?
– В хуторе Сетракове, – совершенно спокойно ответил капитан Козлов.
Тогда генерал Кучеров так же спокойно задал ему вопрос:
– Кто же расстрелял там стариков, женщин, даже грудных детей? И всех сбросил в глубокую балку?
Красный командир на этот вопрос ничего не ответил, понурил голову и тяжело вздохнул…
При опросе пленных солдат полка ими были выданы все, кто участвовал в этом ужасном преступлении. Таких извергов было немало, все они понесли заслуженное наказание, так же как и их командир.
Кудинов так описывает последний бой восставших казаков. К 9 часам утра 25 мая половина станицы Казанской и хутор Шумилин были заняты красными. До двенадцати шел ожесточенный бой на улицах станицы, красные постепенно теснили казаков, неоднократные конные атаки которых не давали значительного успеха. Казаки, из-за недостатка патронов, начали отходить. К 2 часам дня послышался подоблачный шум нескольких пропеллеров. Четыре самолета, первые предвестники приближения помощи, быстро опустились, каждый в своем направлении. Капитан Веселовский быстро разыскал ближайшую телефонную связь и сообщил в штаб восставших: «Конная группа генерала Секретева оставлена мною на хуторе Федоровском в 5 верстах от ст. Казанской. Сейчас генерал Секретев наступает на Казанскую». И в то время, когда красные жгли все в Казанской, над их цепями стали рваться снаряды группы генерала Секретева. И по всему фронту восставших по телефону было передано радостное известие о приходе конной группы генерала Секретева, который, не задерживаясь, бросил вплавь свою конницу через Дон, 26 мая она обрушилась на Мигулинскую, 28-го была взята Усть-Медведицкая…
В свое время инициаторы восстания, конечно, предполагали получить скорую помощь от Донской армии. Но дальность расстояния до Донского фронта (300–350 верст) и отсутствие связи помешали этому.