Такая тактика, появление казаков на всех направлениях и со всех сторон, где их меньше всего ждали или совсем не ждали, вносила панику и смятение в оборону противника страшными словами – «обошли», «окружили», «отрезали». Тем не менее пришлось вести и правильные наступательные действия, порой вести уличные бои, ломая сопротивление местных гарнизонов, сметая появляющиеся новые части.
По рассказам участников славного рейда, почти во всех селах крестьяне сразу информировали казаков, есть ли в селе красные или ушли, а также о спрятавшихся большевиках или о засадах. Местные большевистские владыки, комиссары, политические работники карательных отрядов, в большинстве нерусского происхождения, спешно убегали вдоль линии железной дороги в сторону Москвы, под защитой красных бронепоездов.
Казачьи полки, сотни, разведывательные отдельные отряды захватывали все больше и больше пленных и большое количество военной добычи. Впервые в районе станции Терновая было взято в плен свыше 4000 сдавшихся красноармейцев.
Поездные составы со снарядами, патронами, взрывчатыми веществами, ручными гранатами, разным артиллерийским имуществом, склады с обмундированием, снаряжением, продовольствием – все оказывалось в руках стремительно двигающегося на север конного корпуса. Часть пленных красноармейцев выразила желание поступить в корпус, часть их была принята, остальные после разоружения распущены на все четыре стороны. Поездные составы и склады взорваны и сожжены, так как корпус, не задерживаясь, безостановочно двигался вперед.
5 августа к красным подошли свежие части, и к югу от села Арапова быстро появилась длинная полоса укреплений, безостановочно вооружаемая из подходящих эшелонов и заполняемая подходившими частями. Но… со всех сторон обрушились казачьи лавы с «Ёлочки», убийственный плотный огонь на всех направлениях, чередующиеся атаки, то там, то здесь неожиданное появление казаков оттуда, где, по данным разведок красного командования, их быть не могло, – ив течение дня 6 августа участь Тамбова была решена.
После занятия города было собрано до 10 тысяч пленных. Богатство, доставшееся казакам, было велико. Все, в чем нуждался корпус, хозяйственная часть быстро распределила; все остальное – запасы сахара, соли, муки, разных консервов, обмундирование, белье и даже оружие – было роздано населению города и окрестных сел. Остатки были уничтожены.
Различные представители от городского населения все время являлись с благодарностью казакам за освобождение их от большевистского гнета и от разгула жестокостей Чеки, состоявшей поголовно из уголовного элемента и лиц далеко не русского происхождения – никогда не виданных, неизвестных никому в Тамбове личностей. Узнавая, что корпус занял город временно и власть большевиков вернется, люди печалились, желали успеха, возвращения опять и уже навсегда, в чем не сомневались тогда ни горожане, ни упоенные победами казаки.
В течение 8 и 9 августа город нельзя было узнать, так говорили сами тамбовцы. Улицы были запружены гуляющей публикой. Встречаемых казаков и офицеров одаривали конфетами, шоколадом (откуда взялся?), папиросами, табаком, в штаб корпуса, расположившийся в одном из городских зданий, приносили букеты цветов… На самом деле главного штаба там не было, он был в другом месте, на окраине северной стороны Тамбова.
С 2 часов дня два местных кинематографа крутили фильмы с участием Веры Холодной, Максимова, Мэри Пикфорд, Макса Линдера и других кинозвезд того времени. В городском саду играл, что называется, беспрерывно какой-то духострунный оркестр. Но вот… когда на эстраде, где сидели оркестранты, появилась большая группа казаков и старым вахмистром было объявлено, что казачий хор корпуса споет свои песни, – гуляние приостановилось, наступила тишина, и полилась задушевная песнь сынов степей широких Тихого Дона.
Песнь лилась в наступившей тишине над садом, над всем городом, уходя ввысь, в безоблачное небо, откуда вторили ей заливающиеся жаворонки и горлицы в лесах. У многих, у очень многих по щекам бежали слезы, у более сильных были влажные глаза и озабоченные лица. И когда последние голоса хора растаяли над затихшими людьми, был не гром, а сущий взрыв аплодисментов, выкрики: «Браво, казаки», «Ура всколыхнувшемуся Дону!», «Спасибо Корпусу!», «Да здравствуют казаки-молодцы!» – чередовались одни за другими. Очевидцы рассказывали, как многие мужчины и женщины жали руки всем встречным казакам и офицерам. Несколько девушек внезапно и неожиданно подбегали и целовали казаков, скрываясь тотчас в толпе. И тогда хор залихватски, со свистом запел: