Подозревая все же укрытую в возах пехоту, сотник решил атаковать, но не открывая огня прямо по возам. Выбрав наиболее удобное направление для атаки лавой, пропустив вперед почти всю линию возов, сотня после нескольких очередей из четырех ручных пулеметов Льюиса поверх обоза, обнажив шашки, с гиком понеслась лавой на обоз.
Сразу же казаки были немало ошеломлены. Все ездовые попадали на дно своих повозок, лошаденки потрусили рысью, а некоторые и галопом, куда-нибудь и как-нибудь, в сторону зарослей, свернув с дороги, попадая даже в придорожные канавы, одновременно послышались женские крики и причитания. Конфуз был порядочный. Шашки в ножны – и вместо обычной работы завершения всякой удалой атаки казаки стали ловить бегающих лошадей, вытаскивать застрявшие повозки, восстанавливать порядок и, как умели, успокаивать плачущих, причитающих женщин. Во всем обозе не было ни одного мужчины.
Выяснилось, что все они из дальних деревень окрестности, которые казачий корпус прошел мимо. При раздаче казаками захваченной у большевиков добычи они, естественно, не присутствовали, а посему ничего и не получили. О щедрости казачьей они прослышали и вот снарядили обоз от нескольких деревень, двигаясь все время сзади в ожидании очередной победы над босяками-большевиками и, конечно, надеясь кое-что получить из захваченного добра, причем все в один голос просили побольше соли и… сапог. Об этом эпизоде рассказывали многие участники этой «лихой» атаки после окончания похода.
После занятия Козлова возы были наполнены дополна, скупости места не было. С веселым и довольным видом отважные искательницы соли и… сапог, отблагодарив казаков, как полагается, погнали своих сивок в обратном направлении. Кстати, на вопросы, почему не подались в столь дальний и опасный по времени поход мужики, а пустили женщин, бабы, смеясь, говорили, что мужики им самим нужны дома, а пустить их, так комиссары живо их в эту самую Красную армию заберут, а дома их не найдут ни белые, ни красные, так как они все время в бегах и от тех и от других. Казаки шутили: «Вот мы вас вместо мужиков замобилизуем к себе в корпус…» Женщины-обозницы не отставали и тоже лихо отвечали: «Ну что ж, опосля походу вернемся до своих изб с казачатами, и на том спасибо, красавцы, все прибыль деревне…»
При выходе из Козлова был получен приказ из штаба армии – повернуть на юг и двигаться на соединение с армией для решения других возникших задач. Двигаться ускоренным маршем. Приказ был встречен офицерами без всякого восторга, не были довольны и казаки. Впереди были заманчивые перспективы, погром красных тылов, что не может не отразиться на их фронте и боеспособности и моральной устойчивости армии. Несмотря на какое-то количество потерь в боях убитыми и ранеными, корпус в личном составе увеличивался за счет большого притока добровольцев.
Снабжение боевыми припасами, продовольствием, одеждой, обувью, всеми видами снаряжения и амуниции, а также конским составом было обеспечено все время полностью и даже с избытком за счет противника. Также было выяснено, что красные тылы оставляют желать много лучшего и далеко уступают фронтовой полосе в смысле организаций и моральной устойчивости местных гарнизонов. Свирепствовали безнаказанно Чека и части особого назначения, насыщенные на 90 процентов инородцами, уголовниками, маньяками и разного сорта проходимцами без роду и племени. Как сила сопротивления боевым частям, они равнялись нулю.
Но приказ есть приказ. С налету повернувшим корпусом был взят Елец. Красные были смяты и разгромлены наголову. Все захваченное, по примеру прошлых мест, было роздано населению, пленные разоружены и распущены по домам.
В конце августа, сметая на своем пути красные отряды заграждения, захватывая все новые тысячи пленных и разгоняя их в разные стороны, уничтожая оружие, боеприпасы, сея повсюду панику среди большевистских вождей, сжигая базы снабжения Красной армии, разрушая железнодорожные пути, корпус стремительно несся в направлении Воронежа. 29 августа, после короткого боя, Воронеж был взят. Несколько задержавшись в районе Воронежа, ведя бои уже с фронтовыми частями Красной армии и все одерживая победу за победой, 8 сентября передовые части лихого корпуса вошли в соприкосновение с частями Донской армии.