На рейде у Адлера стоял пароход «Бештау». Всем было видно, что время от времени от берега отплывала лодка с двумя, тремя офицерами-кубанцами… Лодки плыли к пароходу. На берегу все лодки рыбаков были реквизированы, у них были поставлены караулы. И было ясно, что командный состав Кубанской армии «в одиночку» покидал свои части.
Если капитан тонущего корабля обязан оставаться на своем посту, пока все пассажиры не будут спасены, то и командующий армией, и весь высший командный состав и подавно не могли бросить свои части только для своего личного спасения, бросив на произвол судьбы свои войска… А то, что мы видели, производило гнетущее впечатление: Кубанская армия была фактически брошена своими командирами и обречена на анархию и безвластие…
20 апреля 1920 года рано утром на рейде Адлера «Бештау» уже не было, но всем было известно, что Кубанский атаман Букретов с высшим командованием покинул Кубанскую армию на произвол судьбы.
Казалось, что и 4-й Донской корпус находился в безвыходном положении, но совершилось чудо, как и в отдаленные времена, когда казаки в осажденном Азове, истощенные до последней степени, после общей молитвы в ночь под 1 октября 1641 года пошли на последнюю вылазку, чтобы умереть в бою, а не сдаться врагу. Шли они на верную смерть, но свершилось чудо, они нашли турецкий лагерь пустым, турки сняли осаду. Так и 20 апреля рано утром совершилось чудо: моросил мелкий, теплый весенний дождик. На море как бы легкий туман…
Но вот вдали на его гладкой поверхности зоркие взгляды казаков увидали три точки, которые, постепенно увеличиваясь по мере приближения, приняли контуры военных судов, направлявшихся к берегу немного южнее Адлера. Вскоре они бросили якорь в полкилометре от берега, от них подошли три моторные лодки, и английские матросы стали предлагать садиться в них для перевозки на суда.
Погрузка 4-го Донского корпуса произошла у рыбацкого поселка Новый Город, в 3–4 верстах на восток от Адлера. На море – полнейшее затишье без всякого волнения, катера быстро подходили к берегу, покрытому гравием, быстро наполнялись людьми и немедленно отходили. Все происходило в полном порядке.
К полудню подошел большой транспортный пароход «Россия», погрузка на него продолжалась до вечера, был погружен весь Донской корпус, все донские беженцы и много калмыков с их семьями. К вечеру подошел еще один пароход, кажется «Дон», но не могу точно утверждать его название. На него начали грузить 3-ю Кубанскую дивизию[320] генерала Бабиева[321] и всех казаков-кубанцев, не желавших сдаваться красным.
Поздно вечером «Россия» и английский крейсер ушли в море и следующим утром около 8 часов утра были уже в Крыму, на рейде Феодосии. Говорили, что и второй пароход производил погрузку даже ночью и оставался у Адлера до утра следующего дня, то есть 21 апреля. Грузил он кубанцев, и только к полудню, наполовину пустой, он ушел от побережья, очевидно уже занятого передовыми частями красных…
Занимая скромный пост командира сотни в Донском корпусе, я ничего особенно нового в «стратегическом масштабе» сообщить не могу, но рассказываю то, что было записано в моем дневнике, то, что я видел и что навсегда запомнил.
Прочитав в «Родимом Крае» очерки полковника Елисеева[322] «Трагедия Кубанской Армии», я далек от мысли в чем-либо упрекать или тем более обвинять этого офицера-героя, командира высшего ранга, который не последовал примеру своих высших коллег, покинувших под покровом ночи свои части, но остался на своем посту со своими казаками и… испил с ними чашу великих испытаний, унижений, страданий, как физических, так и моральных. С тех пор прошло более полу столетия, немало было написано об этом жутком периоде, но никто не указал, что причиной этой трагедии было позорное бегство под покровом ночи на пароходе «Бештау» лиц, возглавляющих Кубанскую армию, и всего ее высшего командного состава.
320
3-я Кубанская казачья дивизия. Сформирована в Добровольческой армии 11 ноября 1918 г. на базе расформированной 4-й дивизии. Первоначально включала 1-й Кавказский, 1-й Черноморский, 1-й Таманский и 2-й Полтавский полки и Кубанскую конную батарею. 14 декабря 1918 г. в нее включены 2-й Кубанский и 2-й Лабинский полки. С февраля 1919 г. входила во 2-й Кубанский корпус (летом 1919 г. была в составе Нижне-Волжского отряда Кавказской армии). К 5 октября 1919 г. (без 2-го Лабинского и 2-го Кубанского, но с 1-м Кавказским и 1-м Черноморским полками) насчитывала 309 штыков, 1320 сабель, 77 пулеметов и 8 орудий. Ей также был придан Сводный батальон Степных партизан. Осенью 1919 г. в нее входили: 1-й Таманский, 2-й Полтавский, 2-й Лабинский (на 5 октября 1919 г. нет в дивизии), 2-й Кубанский (на 5 октября 1919 г. во 2-й Кубанской казачьей дивизии) Кубанского казачьего войска полки, стрелковый полк (309 штыков, 31 сабля, 14 пулеметов) и 3-й Кубанский казачий конно-артиллерийский дивизион (с 12 апреля 1919 г.; полковник Крамаров): 5-я конная и 1-я конногорная Кубанские казачьи батареи (по 4 орудия). Начальники: полковник Ренников (январь 1919 г.), генерал-майор (генерал-лейтенант) НТ. Бабиев (26 января – июль 1919 г.), генерал-майор П.П. Мамонов. Начальники штаба: полковник И.Ф. Килинкаров (24 января 1919 г. – 28 апреля 1919 г.), полковник Егоров (10 марта – 6 ноября 1919 г.), полковник Н.П. Золотаренко (с 6 ноября 1919 г.). Командиры бригад: 1-й – полковник (генерал-майор) В.К. Венков, 2-й – полковник (генерал-майор) П.П. Мамонов (26 февраля – 4 августа 1919 г.), полковник Н.И. Малышенко (до 28 ноября 1919 г.).
321
Бабиев Николай Гаврилович, р. 30 марта 1887 г. в ст. Михайловской Кубанской обл. Николаевское кавалерийское училище (1908). Войсковой старшина, командир 1-го Черноморского полка Кубанского казачьего войска. В Добровольческой армии; с 10 января 1918 г. в боях на Кубани. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода в дивизионе полковника Кузнецова, в марте 1918 г. взят в плен, но освобожден. Затем в 1-м Лабинском полку, полковник, с 18 октября 1918 г. командир Корниловского конного полка, с 14 января 1919 г. (25 сентября 1918 г.) полковник, с 26 января 1919 г. генерал-майор. С 26 января на 5 октября 1919 г. начальник 3-й Кубанской казачьей дивизии. В Русской Армии начальник 1-й Кубанской казачьей дивизии и конной группы. Генерал-лейтенант (18 июня 1919 г.). Убит 30 сентября 1920 г. у с. Шолохова.
322
Елисеев Федор Иванович, р. 11 ноября 1892 г. в ст. Кавказской Кубанской обл. Из казаков Кубанского казачьего войска. Оренбургское военное училище (1913). Подъесаул 1-го Кавказского полка Кубанского казачьего войска. В Добровольческой армии с 8 июля 1918 г. в Ставрополе в отряде Шкуро, с 13 сентября 1918 г. командир сотни в Корниловском конном полку Кубанского казачьего войска; с 26 декабря 1918 г. есаул, с 2 февраля 1919 г. командир того же полка, с 2 мая 1919 г. в распоряжении штаба Кубанского казачьего войска, с 18 октября 1919 г. командир 2-го Хоперского полка, с ноября 1919 г. – Сводно-Хоперского полка, с 6 февраля 1920 г. командир 1-го Лабинского полка, с 20 февраля и с 26 марта 1920 г. одновременно командующий 2-й Кубанской казачьей дивизией. Полковник (19 апреля 1919 г.; одновременно с чином войскового старшины). Взят в плен 25 апреля 1920 г. под Сочи, содержался в лагере в Екатеринбурге. 30 августа 1921 г. бежал в Финляндию. В эмиграции к 1930 г. в Париже, сотрудник «Часового», с 8 марта 1938 г. представитель Кубанского атамана на Дальнем Востоке. С 1940 г. во французском Иностранном легионе в Индокитае, с ноября 1946 г. в Париже, с апреля 1949 г. в США, к 1967 г. сотрудник журнала «Военная Быль». Писатель, историк. Умер 3 марта 1987 г. в США.