Для более полной характеристики атамана Каледина можно указать на то, что в тяжелые дни гонения на все «контрреволюционное» он решил выступить на «Московском совещании» в августе 1917 года по уполномочению 12 казачьих войск. Здесь им было предъявлено требование запрещения митингов в армии; упразднения Советов и комитетов при строгом ограничении их прав и обязанностей областью хозяйственных распорядков; пересмотра декларации прав солдата и дополнения ее декларацией их обязанностей; укрепления дисциплины; восстановления дисциплинарных прав начальников и полной мощи вождей армии, твердости власти, находящейся «в опытных, умелых руках лиц, не связанных узкопартийными, групповыми программами, свободных от необходимости оглядываться на всевозможные комитеты и советы» при сознании происхождения источника суверенной государственной власти из воли всего народа, а не отдельных партий и групп; единства власти центральной и местной с прекращением вмешательства комитетов и Советов; «Россия должна быть единой, всяким сепаратным стремлениям должен быть поставлен предел в самом зародыше».
Этого было достаточно, чтобы создать Каледину известность «контрреволюционера», хотя при внимательном изучении его работы нельзя не признать за ним демократически настроенного политического деятеля. Надо заметить, что генералу Каледину пришлось править при очень трудных условиях. «Войсковое правительство, – говорит М. Багаевский, – по своему составу было не сильно: члены правительства были люди безусловно честные и добросовестные, но не смогли сразу охватить всей колоссальной работы». Однако работа началась, и правительство наметило реформу земскую и земельную. К сожалению, события помешали их осуществлению.
Выступление большевиков 3 и 4 июля (16 и 17), правда быстро ликвидированное при энергичной помощи казачества, указало на необходимость более серьезной борьбы с ними. Но как мог бороться с ними Дон, если против этого не боролась центральная власть, потворствуя разложению злостной пропагандой армии, в которой находились лучшие силы казачества.
Результатом этого явилось, что когда созванный в августе 1917 года так называемый «Малый круг» для решения вопроса о кандидатском списке в Учредительное собрание принял блок с партией народной свободы, то в этом находящиеся на фронте донские полки увидели «контрреволюцию». Пошли слухи, что руководители Дона Каледин и Багаевский, как крупные собственники, являются организаторами этого блока в целях собственных выгод. На самом деле ни тот ни другой не были крупными собственниками. Ни один из них не принадлежал к партии народной свободы, и, кроме того, оба они являлись представителями мыслей донского казачества и быть сторонниками спасения частновладельческих земель не могли, так как казачьей программой, как указано выше, предусматривалось отчуждение этих земель для удовлетворения нужд донского крестьянства. Этот блок просто являлся стремлением найти союзников для Учредительного собрания в интересах донского казачества, а не помещиков.
Как раз к концу августа (середине сентября) относится известное выступление генерала Корнилова, выпустившего воззвание к народу и особое к казакам фронта с обвинением правительства в нерешительности, неумении и неспособности управлять, в допущении немцев в Россию (взрыв в Казани) и даже в предательстве некоторых членов правительства и с призывом о помощи Родине. В связи с этим появилось обвинение Каледина в присоединении к Корнилову и в угрозе его прервать сообщение Москвы с Югом. Это вызвало приказ о мобилизации Московского и Казанского округов против Дона и об отрешении Каледина от должности с объявлением его изменником и бунтовщиком и требование его ареста для предания суду.
Не вдаваясь в оценку – сочувствовал ли или не сочувствовал Каледин шагу Корнилова, – необходимо просто констатировать неправильность этого обвинения, что было установлено расследованием. В период с 5 —14 (18–27) сентября 1917 года Донским правительством был созван вновь Круг (2-го созыва) для разрешения двух важных вопросов: «о мятеже» Каледина и о блоке с партией народной свободы.
Естественно, что подогретое пропагандой казачество собиралось на Круг не с целью поощрения «контрреволюции» в пользу помещиков и «восстановления старого режима». Тем большей цены заслуживает постановление этого Круга, совершенно оправдавшего Каледина после разбора дела. Круг далее отказал выдать Каледина и, несмотря на его желание ехать в Ставку для снятия с себя всякого подозрения, отказал ему в этом разрешении, предложив Керенскому прислать следственную комиссию в Новочеркасск, опасаясь самосуда необузданной толпы над своим выборным атаманом.