– При обыкновенных условиях, – ответил генерал, – я счел бы подобный вопрос за оскорбление, но сейчас, так и быть, я на этот вопрос вам отвечу: Добровольческая армия не принимает на себя никаких обязательств, кроме поставленной цели спасения России, – Добровольческую армию купить нельзя.
– Существует ли какой-нибудь контроль над армией? – продолжаются вопросы.
– Честь, совесть, сознание принятого на себя долга и величие идеи, преследуемой Добровольческой армией и ее вождями, служат наилучшими показателями для контроля с чьей бы то ни было стороны; никакого контроля армия не боится, – ответил вновь генерал Алексеев.
Далее генерал Алексеев объяснил, что поддержание материально армии союзникам выгодно, потому что она, «борясь с большевиками, вместе с тем продолжает войну и с немцами, так как большевизм и германизм тесно переплетены между собою».
В заключение, высказав надежды на помощь интеллигенции и крестьянства, которое «уже устало от большевиков», генерал Алексеев высказал полную готовность принять в армию формирования демократических элементов, организуемых Ростовской думой, «если они откажутся от всего того, что сделало из русской армии человеческую нечисть».
Каково было впечатление от этой «исповеди», можно судить по заключительной фразе ростовского эмиссара:
– Ваше Превосходительство! (Весьма характерно: после титулования «генерал» – «Ваше Превосходительство».) Теперь только, после Ваших разъяснений, мы видим, что под Вашим руководством можно всем куда угодно идти.
Таким образом, и в оказании приюта Добровольческой армии генерал Каледин был чужд «контрреволюции». Напрасно некоторые лица стараются объяснить уклонение казачества с истинного пути в сторону большевизма именно «контрреволюционностью» Каледина. Тогда что же толкнуло казачество в сети большевизма? Только не обещание «земли и хлеба». Того и другого было достаточно у казачества. Имея добытую кровью своих предков «землю», оно даже готово было уступить часть ее крестьянству. Нет, усталый Дон был привлечен большевиками лишь обещанием «мира». Ни у русского Временного правительства, ни у Донского правительства не хватило духа обмануть народ. Они отлично знали, что не в их силах дать этот мир, а большевики, стремившиеся к власти, не остановились перед обманом.
Правительство Каледина, видя колебания казачества, с одной стороны, и решительные действия большевиков, с другой, решается вновь на созыв Донского круга 3-й сессии для получения от него полномочий для дальнейших действий. Правительству нужен был ответ на вопрос: желает ли казачество бороться с большевизмом, или же оно решает перед ним капитулировать?
Сессия этого Круга является началом новой эры на Дону, которую можно назвать эпохой борьбы Дона с большевизмом. До сих пор, как мы видели, Дон представлял собой нераздельную часть России, выступая пока борцом с большевизмом не оружием, а словом, примером и законодательным творчеством. Теперь для Дона оставался лишь один исход – возможность разрешения борьбы силою оружия.
Это самая тяжелая эпоха борьбы, разрешение которой еще впереди. Эту эпоху можно подразделить, в свою очередь, на ряд более мелких периодов, в зависимости от тех колебаний, которые в вооруженной борьбе рельефно характеризуют успехи одной или другой из ведущих борьбу сторон.
По ходу и характеру операций вооруженную борьбу Дона с большевизмом можно подразделить на следующие периоды:
1. Капитуляция Дона перед большевизмом и практическое знакомство его с большевиками. Декабрь 1917-го – март 1918 года.
2. Пробуждение Дона, свержение советской власти и первое очищение территории Дона от большевиков. Март – ноябрь 1918 года.
3. Новые колебания донского казачества и второе нашествие советских войск на Дон; вступление донского казачества в состав Вооруженных сил Юга России. Ноябрь 1918-го – апрель 1919 года.
4. Окончательное отрезвление Дона и второе очищение области от большевиков. Апрель – октябрь 1919 года.
5. Катастрофа 1919–1920 годов на фронте Вооруженных сил Юга России и отход противобольшевистских войск в Крым. Октябрь 1919-го – март 1920 года.
Следующим периодом борьбы является пребывание донских частей в составе Вооруженных сил Юга России в Крыму. Однако, не имея под руками достаточных материалов о событиях этой эпохи и считаясь с тем, что более правильно она может быть оценена теми, кто ближе с ней знаком и документально, и личным участием в работе, нам приходится совершенно отказаться от ее освещения в надежде, что это будет сделано кем-либо другим.